Кот-подопечный волонтеров борисовского "Вопреки". Фото из архива учреждения
Если закрыть глаза, проблема не исчезнет. Но именно такой эскапистский подход выбирают беларусские власти в вопросе бездомных животных и сокращения их бесконтрольного распространения. Чаще всего государственная помощь выражается лишь в отлове и умерщвлении невезучих собак и кошек. Вся забота о лечении, стерилизации, пристройстве животных лежит на немногочисленных волонтерах, которые занимаются этим, часто жертвуя свои деньги и время. Казалось бы, государство должно быть им благодарно. Вместо этого оно их ликвидирует.
Это правда: летом 2021 года зоозащитники попали под зачистку так же, как и правозащитники. На данный момент в стране ликвидировано пять таких организаций: учреждения «Витебский ДОБРИК», «Центр любителей животных «ЛАВБРИЛ» (Фаниполь), «Солнце для всех» (Марьина Горка), «Вопреки» (Борисов), общественное объединение «Четыре лапы» (Могилев). Три из списка согласились поговорить с Reform.by.
«Зачистка» — так в КГБ официально назвали ликвидацию общественных организаций, формировавших гражданское общество Беларуси. За один день, 22 июля, были ликвидированы полсотни НГО по всей стране. Это было только начало — на сегодня уже 275 общественных организаций, некоммерческих учреждений и фондов ликвидированы либо ожидают формального решения суда, который их закроет.
Некоторые считают происходящее местью властей за санкции ЕС, другие считают санкции лишь удобным предлогом. В любом случае, «зачистка» идет по всем фронтам. Ликвидируются не только правозащитные, молодежные и прочие околополитические организации, в которых власть могла узреть «спящие террористические ячейки». Под нож пошли даже экоактивисты, защитники животных и клуб любителей песни.
Масштабы «зачистки» таковы, что она может отбросить беларусское гражданское общество на десятилетия назад, оставит людей наедине с их проблемами, отправит назад в тень болезненные вопросы, которыми не хочет заниматься государство. Мы не можем это остановить, но можем рассказать беларусам о том, ЧТО мы все теряем в этой ликвидации. Сделать снимок на память. В надежде, что все восстановится прежде, чем он пожелтеет.
Читайте на Reform.by:
Борисовское учреждение по защите и помощи животным «Вопреки» основала в июле 2020 года Екатерина Верховодко. До этого она самостоятельно и вместе с другими волонтерами шесть лет занималась помощью животным в свободное от работы время.
«Мне просто жалко животных. Я зарегистрировала учреждение, чтобы иметь статус при обращении в госорганы. Простого волонтера не все хотят слушать, но когда ты директор учреждения по защите и помощи животным, юридическое лицо — у многих меняется отношение, тебя хотя бы слушают.
Многие даже думают, что если я юрлицо, то возможности у меня большие. Но на самом деле регистрация больше проблем доставила, потому что это документация и ответственность», — говорит Катя.
Учреждение работало по разным направлениям. В группе в соцсетях размещались объявления о помощи животным, люди могли получить консультацию. Также волонтеры помогали защищать права животных в суде, было направлено в суд восемь дел о жестоком обращении с животными, по ним зоозащитники борются до сих пор.
«Также мы занимались сбором денег на стерилизацию и лечение животных. К маю этого года учреждение раскрутилось, финансовой помощи от людей приходило все больше и больше, поэтому была возможность помогать животным», — рассказывает борисовчанка.
Так, учреждение выдавало нуждающимся волонтерам талоны на бесплатное лечение или стерилизацию животных, которых они опекают и затем пристраивают.
«На талоне стоял номер. Волонтер записывался в ветеринарку по этому талону от учреждения «Вопреки». Врач стерилизовал животное, вписывал сумму в талон. Волонтер фотографировал стерилизованное животное и заполненный талон. Я вела тетрадь и понимала, сколько уже роздано денег, сколько могу примерно еще раздать. Потом в конце месяца ветврач составлял акт, делал 10-процентную скидку, и я оплачивала по безналу», — описывает процесс помощи Катя.
С марта этого года до настоящего времени она выдала волонтерам 44 таких талона на 3000 рублей. Учреждение постепенно получало все больше помощи и с августа смогло позволить себе оплачивать некоторые осмотры животных в клинике.
«Например, нам люди в соцсетях писали, мол, помогите, я нашла сбитое животное, денег нет. Я взвешивала наши возможности, если можем помочь, то звонила в клинику и говорила: от нас приедет человек со сбитой собачкой, пишите всё на нас. Потом уже люди могут сами делать свой сбор и продолжать лечение собаки», — рассказывает волонтер.
Отношение большинства беларусов к животным она описывает как «абыякавае». Конечно, есть люди сопереживающие, которые помогают материально в экстренных случаях, и чаще всего это одни и те же лица, добавляет Катя.
«Огромная проблема заключается в том, что животных негде содержать, пока они проходят лечение. С передержками не просто туго, а катастрофически туго. Понятно, что проще перевести денег, чем держать дома животное после операции. Кто-то хочет дома чистоту, кто-то работает, чтобы свозить ребенка на море, оплатить кредит… Но мы благодарны и финансовой помощи.
Очень сложно пристраивать. Люди хотят заводить породистых животных или хотя бы маленьких. Взрослым, инвалидам и не самым привлекательным (по меркам наших людей) крайне сложно найти дом. Инвалиды годами сидят на передержках, многие так и умирают на них. Хотя животные без одной конечности или слепые отлично живут, если хозяин их любит, заботится и не ждет от них всяких трюков. У наших волонтеров много таких животных, которые так и остались у них жить после спасения», — говорит активистка.
На вопрос, каково в Беларуси заниматься помощью животным, Екатерина отрезает: это тяжелый труд. Она полушутя добавляет, что сама бы сейчас не завела дома ни одного питомца.
«Я сочувствую всем зоозащитным волонтерам, я устала настолько, что хочется самой гавкать. Жизнь зоозащитника зависит от того, насколько он вляпался и скольких пожалел и повесил на себя, ну или на него повесили. Так что не буду говорить, что это круто, классно и здорово. Это ноша, которую я бы не хотела, например, своей дочке. Если ты нашел животное — это твоя ноша и твои проблемы. Если никто помочь не может — разбираешься сам. Сам принимаешь решение, что тянешь животное один, и четко понимаешь, что никто никому ничего не должен.
Когда просишь помощи, если помогли репостом или еще чем — спасибо, но если не помогают, то получаешь зарплату (Екатерина работает товароведом — прим. Reform.by), которую тратишь на еду, такси до клиники и передержку. Сама взяла — сама крутись, если тебе не помогли. У каждого свои проблемы.
Мой номер, например, раздает УП «Жилье» (борисовское предприятие ЖКХ), мол, я волонтер и я помогу. И мне звонят и рассказывают: а там кто-то умер и осталась собачка, нужно ее забрать, нам очень жалко, но у нас есть свой кот/собака. И начинаешь рассказывать в тысячный раз, что сама живешь на съемной квартире, что у меня тоже есть недовольный муж, недосмотренный ребенок, а котов и собак больше в разы, и есть еще те, кому нужно оказывать помощь.
Волонтеру надо иметь работу, где можно срочно сорваться, отпроситься и везти собаку на внеплановый осмотр, так как с передержки позвонили, что там что-то случилось. Он не может работать в выходные, так как нужно возить подопечных на осмотры. Он не может уделить время ребенку, так как там кто-то умирает и это кажется более важным, ведь ты можешь помочь», — признается молодая женщина.
За год с небольшим жизни «Вопреки» смогла организовать помощь бездомным животным в Борисове гораздо масштабнее и эффективнее по сравнению с предыдущими усилиями волонтеров-одиночек. Но 27 сентября Екатерина Верховодко узнала, что ее учреждение ликвидировали. Оказывается, уведомление о ликвидации месяц пролежало на почте и вернулось в исполком, и только тогда чиновники решили позвонить активистке. Решение о ликвидации было принято Борисовским исполкомом на основании предписания УВД Минского облисполкома. В обосновании было сказано, что «Вопреки» якобы проводит неуставную деятельность.
«Я удивилась и разозлилась, когда узнала новости. Немного моя гордость заговорила и вспыльчивый характер. А потом я успокоилась. Это, к счастью, не самое худшее событие, которое могло произойти. С меня, можно сказать, сняли груз ответственности. Да, часть волонтеров не получат помощи, но мне будет спокойнее и проще жить. Если решусь, через год подам снова документы на регистрацию», — говорит Екатерина.
14 октября Верховодко закрыла расчетный счет учреждения «Вопреки». Оно было единственной в Борисове зарегистрированной организацией по помощи животным. Теперь, полагает женщина, все вернется в состояние до регистрации учреждения: каждый волонтер будет сам собирать средства на своих подопечных. Сама она, несмотря на усталость, похоже, тоже не собирается забрасывать зоозащиту вообще. И на следующей неделе будет выступать на суде по делу о жестоком обращении с животным.
В сентябре по Беларуси разошлась новость: в Марьиной Горке мужчина пришел на площадь перед исполкомом со множеством собак в знак протеста против закрытия своего приюта. Это был пенсионер Юрий Валько. Из своих 56 лет последние 14 он управляет собственным приютом для собак. Зоозащитой мужчина заинтересовался уже в зрелом возрасте.
«Я окончил Львовское пожарное училище, мое звание — лейтенант внутренней службы. Поступил на службу в органы внутренних дел. Со временем мне показалось, что я пошел не туда, мне не очень нравилась вся эта штука. Еще работая в органах, поступил в педагогический университет в Минске, ушел со службы, учился и работал в школе одновременно. Бывало, работал одновременно учителем и географии, и физкультуры, и музыки — в сельской школе все, что умеешь, то и преподаешь, хотя я учился на естествознании.
Но со временем стало ясно, что работа в школе денег приносит мало. Я занялся фотографией, точнее, у меня была такая мечта. Уехал в Крым, там у меня была своя фототочка, начали развиваться — фотосъемка, видеосъемка, снимали полеты на дельтапланах», — вспоминает Юрий.
Потом мужчина все же вернулся на родину. Тогда, около 14 лет назад, у него появилась собственная собака — она и привела его в зоозащиту.
«У меня была мечта такая – завести себе ньюфаундленда. С детства с другом мечтали о ньюфаундленде — собака, знаете, такая лохматая, красивая, такая добрая и такая чудесная. Так случилось, что один человек мне такого ньюфаундленда подарил. Назвали Тимычем. Позже у Тимыча появилась подружка — бездомная собачка, она всюду за нами ходила, привыкла к нам, мы ее Мотей назвали. В общем, как-то лежит она у нас под балконом, и сработала у меня мысль: пойду-ка я в колхоз и попробую организовать приют. И пошёл.
Мне там дали помещение. Они сами там хотели когда-то сделать не совсем приют, а место для временного содержания животных, но ничего не получилось, не было финансирования, все заглохло, а будки так и остались», — рассказывает мужчина. Через несколько лет участок выставили на продажу, а Юрию дали место для приюта на территории бывшего военного полигона.
Юридического статуса у приюта долго не было, но в 2013-м Валько создал учреждение для помощи животным «Солнце для всех». За фактические 14 лет, которые существует приют, Юрий, по его словам, пристроил тысячи животных.
Мужчина признается, что вначале не представлял, насколько масштабны проблемы в деле помощи бездомным животным.
«Государство ничего в этом плане не хочет делать и не хочет ничего решать. Я сначала думал, что буду снимать собак, мы будем выкладывать фото и видео с ними и таким образом их пристраивать. Мы так и делали, но сначала у нас было четыре собачки, потом прибавилось еще четыре, потом еще. Проблема нарастала как снежный ком. Мы их пристраивали, а нам несли новых щенков, и это было просто начало безумия. Я видел, что собак прибавлялось, как бы они ни пристраивались, их все равно было только больше», — вспоминает Юрий.
Все эти 14 лет, говорит общественный деятель, приют держался в том числе на устных договоренностях с местной властью. И когда заходит речь о ликвидации, он не может скрыть своего волнения.
Все случилось 9 сентября. В этот день Валько с тремя собаками отправился в соседнюю деревню Блонь, чтобы зарегистрировать их в коммунальной службе. Кроме того, что это обязательно, председатель райисполкома, по словам Юрия, обещал ему бесплатную вакцинацию всех собак из приюта, если они будут зарегистрированы. Перед деревней Валько снова заехал в исполком, чтобы узнать, не собираются ли ликвидировать его учреждение (что власти закрывают всех подряд, мужчина узнал от другой знакомой общественницы). В исполкоме ему сказали, мол, не переживайте, едьте лучше регистрировать собак. Но не сказали, что «Солнце для всех» уже с 1 сентября было в процессе ликвидации после решения этого самого исполкома.
Когда после регистрации собак Валько вернулся обратно в Марьину Горку, въезд к его приюту, расположенному на бывшем военном полигоне, был перекрыт солдатами. Они отказались его пропускать. Рядом с солдатами стояли четыре машины службы отлова. Валько сложил два плюс два, понял, что приют все же ликвидируют, и разозлился.
«Я просто не знал, что делать. Я пробрался в приют с другой стороны, эмоционально взял и отпустил всех собак. И первая же мысль была — пойти на площадь, к исполкому. Взвинченный, шел эти два километра по этой пустынной дороге, и за мной штук 60, наверное, пошло собачек. Мы пришли, собаки легли на площадь, никто не гавкал, ничего не происходило, люди их гладили.
Меня сильно возмутило такое отношение властей к себе, отношение к животным. То, что нет никакого диалога между властью и человеком, который защищал этих животных, на протяжении многих-многих лет помогал, кормил», — взволнованно объясняет Юрий.
Вскоре Валько был задержан милиционерами. Его увезли в отдел, а собак так и оставили на площади. Позже волонтеры забрали их и увезли обратно в приют.
За протест перед исполкомом на Валько составили административный протокол по статье 24.23 КоАП о несанкционированном пикетировании. Сутки он провел в изоляторе. На следующий день суд Пуховичского района оштрафовал мужчину на 260 рублей.
То, как поступили с ним и его приютом, Юрий считает отражением того, как в Беларуси вообще относятся к животным. Активист уверен, что жители города должны были отреагировать на случившееся, и ему обидно, что этого не произошло, что, когда его задержали у исполкома, местные не позаботились о собаках, проблему решали только знакомые волонтеры.
«А если бы там была тысяча собак, они бы тоже так и остались лежать и умирать? Получается, что общество вообще не обращает на эту проблему внимания. Весь город как бы сам по себе, все сами по себе, тем более что все боятся, все зажаты. А могли бы выйти, сказать, что мы за собак всем городом, мы хотим, чтобы был приют, хотим помогать, взять собак под опеку», — возмущается мужчина.
И все равно, несмотря на ликвидацию и безразличие многих жителей, мужчина твердо намерен и дальше защищать животных.
«Я продолжать свою деятельность буду по-любому. Вот сейчас нам очень нужна помощь в постройке новых будок. Я все равно буду сам помогать животным, я хочу и буду продолжать заниматься зоозащитой. Мне это нравится, и хочется довести эту работу до хоть какого-то логического завершения», — подытожил Юрий Валько.
Среди ликвидированных организаций помощи животным есть одна с необычным названием — «Витебский ДОБРИК». Возглавляла учреждение Алла Прасолова — начальница местного государственного приюта для животных. И «Добрик» с приютом непосредственно связан.
«Витебский приют бездомных животных – это единственный государственный приют в Беларуси, который не является «усыпалкой» (то есть животных в нем не усыпляют после отлова — прим. Reform.by). Его открытия добилась общественность в 2011 году, он был создан при поддержке городской и областной администраций. Уникальность его в том, что это не пункт временного содержания. В августе приюту было 10 лет, и есть собаки, которые живут в приюте все эти 10 лет, с самого начала», — рассказывает Алла.
До того как стать руководителем приюта, она больше 30 лет работала на заводе ведущим инженером-конструктором. С 2014 года она волонтерила в приюте, фотографировала, вела соцсети и была серьезно погружена в вопросы соцзащиты.
«Когда получилось так, что приют остался без руководства, меня не одна сотня человек попросила приют возглавить. И 1 августа 2019 года я перешла работать в приют начальником», — говорит женщина.
Приют является участком местного коммунального предприятия — спецавтобазы, занимающейся вывозом и переработкой мусора. В приюте есть по паре врачей, фельдшеров, поваров, уборщиков, 10 рабочих по уходу за животными и четыре сторожа-кочегара, все работают 12-часовыми сменами 2 дня через 2. Зарплата работников — единственное, что финансируется из бюджета. Всё остальное — лечение, кормление, вакцинации, стерилизации, электроэнергия, водоснабжение, инвентарь — оплачивается за счёт пожертвований людей и предприятий.
Так как приют – государственная структура, его возможности, отмечает Прасолова, были очень ограничены. В помощь ему было решено создать некоммерческую организацию. Это было предложено горисполкомом. Так и появился «Добрик».
«Я зарегистрировала учреждение в марте этого года. Мы планировали как-то расширять возможности приюта: создать гостиницу для животных, на более широкой основе организовывать акции, какие-то небольшие коммерческие проекты, ту же продажу фирменных сувениров, коммерческие мероприятия, была задумка в перспективе сделать даже котокафе.
А главная моя идея была в том, чтобы помогать городу со стерилизацией. Мы собирались предоставлять платные услуги по стерилизации уличных животных. Потому что это очень больная тема. Стерилизация в клиниках — для бедных слоев населения это дорого. У нас была возможность делать это на базе приюта, есть своя операционная. Я планировала собирать деньги, чтобы делать один в неделю стерилизационный день с минимальной оплатой от того, кто принёс животное, остальную стоимость компенсировать из общих денег, собранных народом. И людям хорошо, кто ухаживает за долговой (кого лечат по договоренности с ветеринарами в долг — прим. Reform.by) кошкой или собакой, и нет приплода, то есть нам его не привезут», — объясняет Алла.
Но время для изменений в приюте оказалось неудачным из-за политики, констатирует активистка, поэтому сделать удалось мало:
«Там, куда я успела потыкаться, мне культурно намекали, что не стоит пока выходить на какие-то широкие круги именно как общественное учреждение. Хотя у меня все документы были оформлены, снимался офис, я зарегистрировалась и в ФСЗН, и в налоговой, сдавала нулевую отчетность. Мы проводили совместные акции с приютом…».
Также, говорит Алла, учреждение уже стало членом ассоциации зоозащитных организаций, она участвовала в различных конференциях, вместе с другими активистами добивалась улучшения законодательства. Беларусское государство, отмечает Прасолова, вообще не интересуется проблемой бездомных животных.
«Поэтому мы пытались ускорить продвижение закона о защите животных, общими усилиями находили подходы к властям, были какие-то подвижки. В законодательстве сложность в чем: ответственности у населения нет. Чтобы ответственность появилась у населения, нужно, чтобы государство как-то в этом поучаствовало: та же стерилизация, чипирование, чтобы не было выброшенных животных, чтобы человек брал животное, неважно, породистое или не породистое, и понимал, что он действительно за него отвечает, не только морально, но и в финансовом плане, как во всех цивилизованных странах», — подчеркивает зоозащитница.
Новость о ликвидации «Витебского добрика» стала для Аллы «полнейшим шоком», потому что к деятельности ее учреждения не было никаких вопросов, не проводилось никаких проверок.
«Я буквально несколько дней назад фактически от чужих людей узнала, что учреждение ликвидировано, причем давно, 27 августа. Уведомление не приходило. Когда я пыталась узнать в районной администрации причину, мне сказали, что «не проводилась уставная деятельность». Я так поняла, что при ликвидации вариантов два: «не проводилась уставная» и «проводилась неуставная». То есть если бы я сильно засветилась где-то, то было бы написано, что «проводилась неуставная». А у меня не проводилась уставная. Ну, доказывать, что проводилась, я тоже не буду, я даже не знаю как», — с грустью говорит женщина.
Но даже после ликвидации учреждения, на которое было столько планов, Алла Прасолова не собирается бросать зоозащиту. Приют ведь остался, и животным нужна помощь.
«Это смысл моей жизни. Это не громкие слова, это действительно так. У меня уже и семья, наверное, где-то на втором плане. На данный момент в приюте больше 300 животных, это просто наши дети, по-другому там невозможно работать. Ну, значит, будем пока без общественной организации стараться делать то, что можем. Надеюсь, в перспективе все-таки что-то изменится в нашей стране в лучшую сторону и в пользу животных», — добавляет активистка.
Официальный беларусский подход к бездомным животным вряд ли можно назвать гуманным. Сейчас по закону они подлежат отлову и через пять дней — усыплению. О ключевых проблемах законодательства в этой сфере Reform.by рассказала активистка, которая при помощи юристов пыталась продвигать изменения в законодательстве. Она попросила не указывать ее имя.
Как объясняет экспертка, основным документом, регламентирующим содержание домашних питомцев, является постановление Совмина от 4 июня 2001 года №834 «Об утверждении Правил содержания домашних собак, кошек, а также отлова безнадзорных животных в населенных пунктах Республики Беларусь». По словам собеседницы, документ устарел, последние изменения туда вносились в 2013 году, с тех пор все попытки общественников добиться дальнейших изменений были безуспешными. В постановлении есть и пункты, которые актуальны, но невыполнимы, так как не созданы условия на местах.
«Разрабатывало документ МинЖКХ, но его положения затрагивают также области, которые находятся вне компетенции этого министерства. Например, это компетенции и Минсельхозпрода, и Минобразования, и Минархитектуры, и Минприроды, и даже Минтруда. Поэтому так сложно и изменения согласовать, увязать интересы разных ведомств», — поясняет активистка.
Она выделила основные проблемные точки в законодательстве.
Активистка настаивает на том, что нужно вводить регистрацию животных через чипирование с внесением данных в общую базу. Такая база существует, доступ к ней есть у ветврачей в любое время, сканер чипа есть почти в каждой ветклинике. Массовое чипирование, поясняет собеседница, решит сразу несколько вопросов:
В итоге, как полагает собеседница это приведет к общему снижению расходов на содержание и мероприятия по уменьшению численности бездомных животных.
«Могут возражать, что чипирование — это дорого и не всем доступно. На самом деле, чипирование с занесением в базу стоит в ветклиниках 30-40 рублей, на фоне всех расходов на содержание питомца это незначительная сумма, и один раз за всю жизнь собаки или кошки владелец это может себе позволить. Тем более что проводятся акции, льготные процедуры», — говорит женщина.
«Да и само название «потенциально опасная порода» смещает ответственность за поведение животного с его владельца на само это животное, что само по себе неправильно. Любая собака в руках безответственного владельца может быть опасной. Она будет вести себя ровно так, как позволит ей владелец. Опыт стран мира, в которых велась статистика инцидентов с нападением собак на людей, показывает, что даже запрет на некоторые породы не решает проблему. Правильнее и проще классифицировать собак не по породам, а по высоте в холке. И называть их собаками, требующими особой ответственности владельца», — говорит зоозащитница.
В идеале, считает она, обучение основным правилам содержания и выгула должен пройти каждый владелец собаки, для небольших собак программа может быть облегченной.
«Это как правила дорожного движения. Их изучает каждый водитель — кто водит и мотоцикл, и малолитражку, и грузовик. И пешеходы изучают, так как они тоже участвуют в дорожном движении. И как пешеходы знают ПДД, элементарные правила взаимодействия с собакой должны знать и люди, у которых собак нет», — убеждена активистка.
В целом, уверена наша собеседница, без просветительской работы по гуманному и ответственному обращению с животными перемены и решение проблемы бездомных животных невозможны.
«Спасение животных с улиц, их лечение и пристройство — это важно. Но это — борьба со следствиями проблемы. Не менее важна просветительская работа в обществе. Она помогает упреждать жестокое и безответственное отношение к животным», — говорит женщина.
Кому теперь проводить такую работу — большой вопрос.
* * *
Авторы: Евгения Долгая, Ирина Купцевич
* * *
Понравился материал? Обсуди его в комментах сообщества Reform.by в Facebook!
* * *