Близкие политзаключенного уроженца Алтая Дмитрия Шлетгауэра, который скончался в беларусской колонии, уверены, что он не мог это сделать. Об этом со ссылкой на слова родственников и знакомых семьи пишет «Сибирь.Реалии».
Дмитрий Шлетгауэр вместе с родителями Сергеем и Ириной, старшей сестрой Вероникой и братом Валерой до 2011 года жили в Протасово Немецкого Национального района Алтайского края.
Первые немцы здесь появились в конце XIX века, а в 1907-2010 годах сюда устремились десятки семей «столыпинских» переселенцев. Они ехали сюда с Южной Украины и Северного Кавказа. В 1990-х в районе жило 22 тысячи человек, около 80% из которых были немцами. Немецкий язык на улицах можно было услышать чаще, чем русский. В райцентре Гальбштадте вывески на магазинах и госучреждениях, а также на стеле при въезде по-прежнему написаны на двух языках. Правительство ФРГ в те времена финансово помогало немцам, проживающим в России.
«Я так думаю, Германии было выгоднее поддерживать вот такие национальные районы, как у нас, есть еще аналогичный район в Омской области, с праздниками, традициями и так далее, отправляя сюда какие-то не очень большие для них деньги, чем принять огромное количество мигрантов, которые сразу бы сели на пособия. Так было до конца 1990-х.
А потом финансирование урезалось. Колхозы в конец развалились. Работы не стало. И все побежали. Уезжали целыми фамилиями. Сейчас у нас официально около 30% немцев в районе. А соседка у меня сетует, что уже 25 лет не с кем на родном языке поговорить, потому никто не знает немецкий», – рассказывает один из местных Андрей Вагнер (имя изменено).
«Димку-то я не помню. Отца его – Серегу, да! Тот всегда искал легкие деньги. Но если про пацана ничего не помним, значит, не шкодливый был! Значит, его подставили», – говорит он.
«Димка – шпион? Да, ну! Литературу, поди, какую-то нашли и все дела, – добавляет пенсионерка Эмма Гартлиб (имя изменено). – Иру (мать Дмитрия – прим. ред.) жалко. Как такое пережить?»
«Ира всю жизнь в образовании проработала. Не могла она предателя вырастить. Я ее хорошо помню. Когда она еще в садике у нас заведующей работала. Дети всегда к ней тянулись», – добавляет еще одна местная жительница.
После Шлетгауэры переехали. Но не в Германию, а в Беларусь, решив, что беларусский климат им подойдет больше. В 2018 году Дмитрий получил беларусский ВНЖ, работал в Каменце на предприятии по производству полимерной продукции и упаковки.
23 ноября прошлого года Дмитрия и его брата Валерия задержали. Со слов родственников, в тот день Дмитрий отвез свою беременную супругу в больницу и перестал выходить на связь. Только через несколько дней родня узнала, что его отправили в СИЗО. А Валерия экстрадировали в Россию.
«Это была добровольная депортация. Я думаю, он бы не хотел, чтобы его упоминали», – рассказала родственница братьев Анна (имя изменено). Продолжать разговор о Валерии она отказалась.
«Не владею никакой информацией о нем сейчас», – говорит знакомая Валерия Ксения (имя изменено). По ее словам, братья не участвовали в беларуских массовых протестах в 2020-2021 годах, не писали никакие посты.
Дмитрия обвинили в содействии «экстремистской» деятельности и шпионаже. Родственники и знакомые были в шоке.
«Да какой он шпион? Это просто смешно! Я столько всего начиталась про Диму, чего только не пишут. Дмитрий был замечательным человеком: добрым и честным. Всегда помогал людям, отдавал последнее. Для многих был примером для подражания. В основном, время он проводил дома со своей супругой. Он был не особо социальным человеком», – рассказывает родственница Анна.
Родители братьев перестали выходить в соцсети, на вопросы журналистов не отвечают.
«Сейчас такая ситуация в стране, что люди боятся говорить. Боятся последствий. Как говорится, любое слово может быть использовано против тебя в суде. А я бы добавила, что не только против тебя, но и твоих родных и близких. Даже те, кто уехал из страны – боятся», – комментирует беларусская активистка Алеся Мицкевич (имя изменено).
По мнению близких, экстремизм Шлетгауэру, вероятно, вменили из-за татуировки черного солнца, которую он набил летом 2020 года, но позже закрасил (Черное солнце в славянской мифологии – сакральный символ, изображающий солнце мира Нави, которое не светит и не греет. Этот символ посвящен Богу Зимнего Солнца Коляде. Использовался и в нацистской Германии. В Беларуси этот символ признан нацистским – прим. ред.).
«Он набил себе целый рукав в скандинавском стиле, видимо, это было частью эскиза», – добавила собеседница.
После протестов 2020 года в Беларуси начались массовые задержания, обыски, пытки в изоляторах, колоссальное давление на политзаключенных. Независимые медиа признают «экстремистскими материалами и формированиями».
«Я знаю, что на многие тату-салоны были совершены облавы и изъяты списки клиентов. Те, кто наносил татуировки в виде бело-красно-белого флага (…) или черное солнце, подверглись репрессиям. Протесты начались из-за выборов президента и, казалось бы, вот в январе снова будут выборы, а в стране все еще продолжаются показательные суды. Причем в большинстве случаев это вообще ни лидеры мнения, ни организаторы протестов, ни их идейные вдохновители. Просто кого смогли зацепить», – рассказала Алеся Мицкевич.
В июле этого года провластный беларусский телеграм-канал «Шестой регион» опубликовал видео с задержанным за татуировку черного солнца тату-мастером из Могилева. По какой статье он задержан и где сейчас находится – неизвестно. Telegram-канал «Право имеют» зафиксировал более 25 задержаний и судов за признанные в Беларуси нацистские символы на теле или в соцсетях.
Один из задержанных рассказывал: «Я был очень удивлен, когда ко мне пришли силовики, потому что был уверен в том, что это ошибка, ведь единственный момент, когда я нарушил закон, это был переход дороги в неположенном месте. Сотрудники объяснили мне, что дело в моей татуировке «Черное солнце», так как этот символ признан нацистской символикой. Я никогда не придерживался нацистской идеологии и категорически против нее. Я отлично помню уроки истории в детском доме, знаю и понимаю, что нацисты сделали с нашими предками. Я никогда не придерживался оппозиционных взглядов и всегда был и буду патриотом своей Родины. Эту татуировку я сделал около двух лет назад и перед тем, как набить ее, я прочел, что она является древним славянским оберегом».
Летом 2024 года Дмитрия Шлетгауэра судили. В его случае, как и во многих в Беларуси, не известно ничего, кроме того, что ему дали 12 лет колонии усиленного режима по статьям о шпионаже (ст. 358 УК) и содействии экстремистской деятельности (ч. 1 ст. 361-4 УК). В сентябре его перевели из СИЗО Бреста в ИК-15 в Могилеве. А 11 октября его нашли мертвым. Известно об этом стало лишь в начале октября. Руководство колонии не сообщило родным Дмитрия, что именно с ним случилось. По словам знакомого семьи, в свидетельстве о смерти указана причина – «механическая асфиксия». Часто такую запись делают при самоубийствах.
Семья, по словам знакомых, не исключает, что его убили. Жена Дмитрия посещала его в СИЗО №7 Бреста до и после суда. Родственники от него не отворачивались, писали письма, отправляли передачки.
«Близкие уверены, что он не мог это сделать. И со здоровьем у него все было в порядке. К тому же недавно у него родился сын, – рассказала родственница Дмитрия Анна. – Семья тяжело переживает горе. В особенности родители. Его супруге помогает справляться маленький сын».
Дмитрий стал третьим осужденным за шпионаж в Беларуси после 2020 года. Летом прошлого года тот же Брестский областной суд признал гражданина Польши Томаша Бероза виновным в агентурной деятельности и шпионаже и приговорил к 14 годам в колонии усиленного режима. Он сейчас отбывает срок в ИК № 22.
Весной 2024-го Витебский областной суд по тем же статьям, агентурная деятельность и шпионаж, признал виновным гражданина Украины Андрея Шмая. Приговор и место отбывания наказания не известны. Также в сентябре этого года по подозрению в шпионаже был задержан преподаватель Гомельского госуниверситета, гражданин Японии Наканиси Масатоси. Сейчас он находится в СИЗО.
Сейчас в Беларуси, по данным представительницы по социальной политике Объединенного переходного кабинета Ольги Зазулинской, в колониях находится еще как минимум пять граждан России, признанных политзаключенными.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.