Фото: Hanna Zhyhar, unsplash.com
В Москве в сентябре подвели итоги выборов и очевидно, что начался новый конкретный этап, который продлится до весны 2024 года. Госдума «вечного Путина» сформирована, при этом еще не все конституционные поправки 2018 года нашли конкретное отражение в законодательстве, депутатам есть над чем работать.
В ходе этой избирательной кампании Кремль создал важный прецедент: ФБК Навального объявлена экстремистским сообществом, таким образом открыта дверь для дальнейших квалификаций по экстремистским статьям УК любых публичных организованных действий против «вечности Путина».
Однако при этом Путин — «хромая утка», он должен не позднее конца лета 2023 года ясно объявить о своем намерении оставаться президентом до 2030 года. В этом нет никакой интриги, Путин уже не может оставить свой пост, он еще в 2014 году создал ситуацию, при которой новое санкционное положение России и ее конфликт с Западом — некому передать. Однако это не меняет «логики истории»: решение Путина оставаться навечно должно быть объявлено им и «прочитано» всей российской элитой ровно через два года. Для политических менеджеров Кремля это означает одно: все системы «космической станции», на которой будет вращаться Путин вокруг планеты, должны быть приведены в штатное состояние.
Решение навечно заблокироваться на космической «галере» должно быть не только встречено всенародными аплодисментами, но и различными формами демонстрации единодушия, экономической успешности и стратегического оптимизма. Это все надо обеспечивать специальными усилиями: истреблением несогласия, медийным обеспечением действий правительства, победами над «внешним врагом» и т. д. Работа в этом направлении идет.
Какое значение для ближайшего будущего Беларуси имеет внутриполитическая ситуация в России?
Имеется три больших стратегических фактора и три малых.
Первый: Лукашенко выгодно ослабление Путина в любой форме. Внутренние проблемы у Путина неизбежно сосредотачивают Кремль на зализывании собственных ран и это ослабляет зажим кремлевского капкана, в котором бьется Лукашенко.
Второй: миграционный кризис показал, что Лукашенко окончательно нащупал выгодную стратегию в отношении Москвы. Это — игра в «отзеркаливание», но с опережением. Миграционный кризис показал также, что Лукашенко умело использует тактику смещения «глобальной повестки».
Третий фактор: так называемый финансовый фактор не так работает, как в «старые времена». Роль Центробанков для поддержания макроэкономической стабильности такова сегодня, что экономики авторитарных режимов успешно преодолевают проблему внешнего долга. Поэтому тезис: «скоро кончатся деньги и режим падет» в этой новой макроэкономической реальности работает не так прямо, как часто на это рассчитывают. Поэтому, несмотря на одномоментное разрушение сложившейся экономической инфраструктуры — потеря кредитов и рынков, сокращение масштабных контрабандных линий и транзита углеводородов через свою территорию, — Центробанк выводит макроэкономическую ситуацию к показателям, которые читают в глобальном мире как нормализованные.
Три малых фактора:
Первый: Лукашенко бьется в кремлевском капкане в ситуации, когда у Кремля так и нет никакой группы, которая ставила бы себе стратегические цели в отношении Беларуси. Поскольку ее нет, то Лукашенко успешно «продает» Патрушеву свою тухлую селедку под видом свежего тунца: громко кричит о «враждебном Западе», торгует угрозой усиления НАТО в Украине, изображает из себя «щит», симулирует активное военное сотрудничество. Как показали переговоры по интеграционным картам, Кремлю «ничего не надо», в том смысле, что нет другой группы (кроме Совбеза), которой что-то стратегически надо. Сторонники «союзного государства» из числа профессиональных «российских патриотов» так и висят в воздухе со своими ожиданиями того, что Путин «взыщет» с Лукашенко должок за поддержку.
Второй: Лукашенко пытается провести конституционную реформу. Но он не может ее провести. Даже если она будет проведена, она не попадает ни в одну цель: ее не «купят» ни Кремль, ни Запад. Ее невозможно «продать» населению Беларуси. И она не решает проблемы, которую создает наличие штаба Тихановской. Штаб Тихановской умело — вместо того, чтобы закапсулироваться в концепте «правительство в изгнании» — разросся в большую гуманитарно-политическую сеть, постоянно расширяя свои границы, не только за счет международной дипломатической миссии, но и за счет присоединения к своей грибнице разных групп за пределами страны. Лукашенко не смог медийно закапсулировать Тихановскую — не в персональном значении, а как стратегию «сетевого действия и расширения». Поэтому конституционный референдум так и не имеет для себя политического пространства, в котором он должен быть убедительно проведен.
Отсюда и третий фактор: Лукашенко не может выйти из ситуации по модели десятых годов. Поскольку нет ни ясной политики Москвы, ни убедительной политической реформы, встает вопрос: когда должны быть прекращены репрессии и начаться переход к нормализации? Ответ: никогда. Именно поэтому репрессии не останавливаются сейчас, а только нарастают. Ясно, что первая десятка беларусского «форбс» («Ежедневника») ждет этой нормализации. И это ясно было заявлено в интервью Аркадия Добкина. Однако вместо этого КГБ убило его сотрудника.
Вся эта конфигурация факторов создает из политической Москвы и политического Минска общее пространство, в котором значение имеют не институциональные решения («союзное государство»), а поток неформальных — силовых и медийных — решений, связанных с репрессиями, с радикальным выпадением из глобального политического процесса. Эти решения никуда не ведут. Они не приближают ни воображаемую старую цель Путина: добиться за счет «эпохи неопределенности» новых переговоров о безопасности в Европе, ни новую цель условного Патрушева — добиться реванша за «геополитическую катастрофу» 1991 года. Они не решают и проблем Лукашенко, даже если он предпримет попытку провести досрочные выборы в свою пользу без альтернативных кандидатов до начала новой каденции Путина.
Тем не менее, «забег» в направлении 2024 года начался. Оба бегут вровень: в Москве движение Навального объявлено экстремистским, в Беларуси арестовывают рабочих «ГродноАзот», в Минске Минюст закрыл Союз писателей, в Москве идет веерное внесение медиа в списки иностранных агентов. Ни в Москве, ни в Минске пока никто не может ответить на вопрос: когда это должно кончиться, и когда может начаться «нормализация» хотя бы и по меркам авторитарных режимов.
Александр Морозов, аналитик iSANS, политолог, философ, преподаватель Карлова Университета, Прага.
Статья подготовлена iSANS специально для Reform.by.
***
Мнения и оценки автора материала могут не совпадать с мнением редакции Reform.by.
***
Понравился материал? Успей обсудить его в комментах паблика Reform.by на Facebook.