Вынужденные оправдания и «коридор возможностей» для Лукашенко

Фото: Рональд Зак/AP

Вчера Александр Лукашенко оправдывался. Тот факт, что он вынужден это проделывать, демонстрирует ограниченное пространство «коридора возможностей», которым может пользоваться политик.

Оправдываться пришлось за недавнее освобождение ничтожно малой части беларусских политзаключенных.

«Кто бы там, в России, я уже тоже говорю, ни вякал: «Вот, Лукашенко, многовекторность… Опять он отпустил этих политзаключенных несколько десятков. Это значит, он уже на Запад…”. Слушайте, ну такое примитивное мышление, что дальше некуда. И мы это видим и слышим», — сказал Лукашенко, принимая губернатора Смоленской области Василия Анохина.

Конечно, оправдывался политик не перед губернатором Анохиным. Слова его явно были обращены выше. И к представленному к Лукашенко контролеру — послу Грызлову, который периодически бесцеремонно указывает беларусскому правителю определенное ему Россией место. И еще выше, к курирующим чиновникам из Кремля. Похоже, «вяканье» из Москвы стало настолько громким, что дальнейшие проявления «потери политического слуха» сулили неприятности.

Эта история во всей полноте демонстрирует крайне ограниченное пространство для маневра, которое еще остается у Лукашенко и у официального Минска в целом. «Коридор возможностей» за последние годы заметно сузился. И сугубо внутриполитическое решение о помиловании вызывает неудовольствие в России. Вынуждает Лукашенко реагировать и пускаться в оправдания.

Даже сомнений нет — помилуй беларусский политик какого-нибудь убийцу или коррупционера, всем без исключения в России это было бы абсолютно безразлично. Никто и не заметил бы. Но в ситуации с политическими заключенными дело принимает иной оборот. Судя по всему, из Москвы донеслись если не грозные окрики, то, как минимум, выражения неудовольствия по этому поводу. А все потому, что помилование политических оппонентов способно повлиять на отношения беларусского режима с Западом. Поэтому из «внутриполитического» этот фактор превращается во «внешнеполитический». Что, с российской точки зрения, недопустимо.

В корне неверным было бы полагать, что абсолютно все решения режима завязаны на команды из Кремля. Определенное пространство для маневра у Минска, конечно, есть. Но оно, судя по всему, отведено исключительно внутренним вопросам. Лукашенко назначает и снимает чиновников, управляет экономикой, беспокоится по поводу роли Всебеларусского народного собрания. Он может позволить себе крутить это собрание хоть к лесу задом, к себе передом, хоть наоборот. Такого рода процессы в Москве мало кого занимают. И в Пакистан с визитом слетать можно (хотя не факт, что этот визит не является частью российского плана по закупке вооружений). Так что во внутренней, и отчасти во внешней политике Лукашенко достаточно самостоятелен. В то же время на внешнем фронте беларусский союзник явно поставлен в подчиненное положение. И как только с его стороны наблюдается попытка вступить без санкции на внешнеполитическую делянку в западном направлении — тут же следует предупредительный выстрел. Дающий понять, что туда даже дергаться нечего.

Конечно, такое положение вещей определяется не некими формальными договоренностями, а исключительно сложившимися условиями и текущей ситуацией. Но Москва явно претендует на то, чтобы формировать для Лукашенко границы дозволенного. И в сложившейся ситуации, с учетом зависимости Беларуси от России, в том числе экономической, у нее для этого есть рычаги. Беларусский режим и рад бы снова поспекулировать на многовекторности, но длина поводка не позволяет. Хотя попытки ее увеличить Лукашенко периодически предпринимает. Только результаты пока ничтожны. Москва вовсе не заинтересована в том, чтобы позволить союзнику восстановить в значительной мере утраченную субъектность.

Исходя из этого, не лишенными оснований можно считать утверждения о том, что ключ к освобождению беларусских политзаключенных находится в Москве. Вероятно, правильнее было бы сказать — значимой их части. Поскольку без разрешения оттуда освободить сколь-нибудь большое число людей, в особенности известных политиков, режим в существующих условиях вряд ли отважится.