Фото: camilo jimenez, unsplash.com
Драматург и художественный руководитель Свободного театра Николай Халезин продолжает делиться с читателями Reform.by своими мыслями. Его новая авторская колонка в рубрике «Мнение» — мотивирующий текст для всех, кто столкнулся с необходимостью быть в изоляции.
Подавляющее число населения планеты воспринимает вынужденную самоизоляцию едва ли не как трагедию, но есть группа населения, для которой нынешнее вынужденное самозаточение покажется лишь легкой прогулкой, которую, к тому же, можно прекрасно использовать себе во благо. И речь не о людях, страдающих агорафобией, а о тех, кому выпало хоть небольшой период своей жизни провести в тюрьме.
Психология людей, вынужденно прошедших неволю, радикально отличается от психологии тех, кто никогда не оказывался в вынужденной изоляции. Основных отличий три: умение получать удовольствие от мелочей; способность использовать время для саморазвития; экономить эмоции при оценке происходящего. Конечно, следует оставить за скобками уж совсем маргинальные случаи, но, когда общаешься с теми людьми, кто провел в заключении достаточно длительные сроки, эти три отличия резко контрастируют с моделями существования людей, не имеющих за плечами печального опыта жизни в изоляции.
Можно легко представить, что чувствует человек, прошедший тюрьму, когда выслушивает сетования людей, оказавшихся в карантине, на «невыносимое» существование в пределах собственного дома. К примеру, иголка и катушка ниток. Дома этот необходимый набор лежит на своей полке в специально отведенном месте. И как же непросто выстроить в голове алгоритм, каким образом ты сможешь получить в свое распоряжение нитку с иголкой, окажись в тюрьме с одной лишь сумкой, внутри которой лежит лишь пара сменного белья и туалетные принадлежности. А может и не лежать.
Каждый предмет, который находится в твоем владении в тюрьме – это одновременно собственность, продукт обмена, предмет гордости и средство коммуникации. Каждая вещь, попадающая в границы тюрьмы, не случайна, и в этом одно из базовых отличий тюрьмы от наших домов, где, помимо необходимого, хранятся вещи, которые мы, возможно, использовать не будем никогда. Какой предмет пришел вам на ум, когда вы прочли предыдущее предложение? Массажер для головы, который вы даже не помните, где лежит? Спиннер, купленный потому, что «у всех есть»? Йогуртница, которая лежит на самой дальней полке по соседству с вафельницей? Или все эти предметы вместе взятые?
Человек, находящийся в тюрьме, вынужден жестко структурировать свой быт и логистику своих занятий, поскольку он находится внутри и без того жесткого временного графика, свободные «окна» в котором стоит использовать крайне рачительно. И причины тому две. Первая – это желание сделать свою жизнь хоть сколь-нибудь осмысленной; использовать продуктивно то время, у которого, казалось бы, нет ни шанса быть плодотворным. И вторая – нагрузить эти периоды фрагментами, отличающимися от рутинного тюремного времяпрепровождения; по сути, имеющая развлекательную функцию, насколько это вообще может быть связано с понятием «развлечение». Две эти причины и создают эффективный алгоритм тайминга, который при жизни на свободе используется лишь теми людьми, кто в состоянии довольно жестко регулировать свой рабочий режим. Пребывание в местах заключения не предусматривает вариантов времяпрепровождения, вроде «двоюродный брат позвал на пикник, а у нас как раз залежались отличные тюрингские колбаски» или «сижу вот и думаю: что-то мы давно не посещали боулинг».
Благодаря тюремному опыту достаточно многих людей мировая литература пополнилась не просто блестящими произведениями, но даже шедеврами. И происходило это в самые разные времена: от инквизиции до сегодняшнего дня.
В 1597 году великий испанский писатель Мигель де Сервантес попал в тюрьму по обвинению в растрате государственных средств. Занимая должность интенданта в королевской армии, он должен был заниматься сбором недоимок и закупкой провианта для Непобедимой армады. Сервантес плохо справлялся со своей работой и доверил казенные средства банкиру, который его обманул и скрылся, за что писателя приговорили к тюремному заключению. В тюрьме у него появился замысел легендарного романа «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». Сервантес приступил к работе, и в 1605 году книга была издана.
Настольная книга русских революционеров и интеллигентов «Что делать?» была написана Николаем Чернышевским в одиночной камере Алексеевского равелина Петропавловской крепости. До нас дошел даже точный период создания этого произведения: с 14 декабря 1862 по 4 апреля 1863 года. Чуть больше сотни дней понадобилось Чернышевскому, чтобы написать 500-страничный роман. Удивительно, но роман пропустила цензура, и «Что делать?» напечатал журнал «Современник». Однако царская охранка быстро осознала свою ошибку: цензора уволили, а книгу запретили.
Австралийский писатель Грегори Дэвид Робертс – всемирную известность ему принес роман «Шантарам», увидевший свет в 2003 году. Бывший наркоман и грабитель, отсиживая второй срок, решил описать свой опыт, полученный во время жизни в Индии, где он на протяжении десяти лет скрывался от правосудия. Роман стал мировым бестселлером, а Робертс – самым популярным на сегодняшний день австралийским писателем.
Беседуя с бывшим политзаключенным украинцем Олегом Сенцовым и зная, что за пять с лишним лет заключения в российской тюрьме он написал несколько книг прозы и сценариев, пытался узнать у него, как менялся алгоритм писательской самодисциплины с течением лет тюремного заточения. Оказалось, что объем написанного им постоянно увеличивался, и основная трансформация заключалась в том, что если в первый год заключения Олег находил в графике «окна», в течение которых мог работать в тишине, не отвлекаясь на внешние раздражители, то с годами выработал в себе умение полностью абстрагироваться от внешней среды и продолжать писать даже в шумной среде.
Мы не в тюрьме.
А потому использовать предоставленное нам время можем гораздо эффективнее, нежели находясь в застенках. Чтобы обернуть самоизоляцию локдауна себе на пользу, необходимо лишь ускоренно пройти «Пять стадий горя», о которых писала доктор Элизабет Кюблер-Росс: отрицание – злость – торг – депрессия – принятие.
«Нет, этого не может быть» – может, и это происходит. Если захотите понять причину того, почему это происходит, вам понадобится всего лишь небольшой период интенсивного чтения: актуальных статей ведущих эпидемиологов и вирусологов, а заодно и политологов, объясняющих почему власти не приняли те меры, которые можно было бы принять заранее, подготовившись к пандемии. На это можно отрядить дня два.
«Почему я? Это несправедливо! Я не могу это принять!» – потому что ты человек, не более и не менее того. Безусловно, вы всегда найдете на кого злиться – на правительство, не принявшее предупредительных мер, на начальника, не создавшего «подушку безопасности» на случай форс-мажорной ситуации, на членов семьи, которые не понимают, как вам тяжело сейчас, и даже на Бога, который покинул и вас, и всю эту грешную землю. Но злиться на пандемию – это даже смешнее, чем злиться на Бога: пандемии все равно. На злость отпустим один день – больше не имеет смысла.
«Только дай мне дожить до того момента, когда все закончится!» – это нормальная реакция для человека, который близок к неминуемой смерти и пытается отложить неизбежное. А еще это модель поведения человека в период изменений – торговаться лишь ради того, чтобы получить время для смены алгоритма действий. Как правило, в этот период сделки предлагаются либо реальным членам семьи, либо субъектам, больше напоминающим метафору – Богу, жизни, судьбе. Со стороны подобный опыт выглядит так себе, а следовательно, не стоит тратить на него больше суток – да и то, лучше пройти его вдали от членов семьи, чтобы не возникала неловкость, когда вы будете его вспоминать.
«Я самый несчастный, разве я могу думать и беспокоиться о чем-то еще» – самый сладостный этап горя, из которого не хочется выходить никогда. Мы не поняты миром и близкими, впереди темнота и дождь со снегом, кто-то насыпал крошек в мою кровать, я больше никогда не захочу бокал Barolo Preve Riserva 2006 года… Оно и понятно, ведь вам придется провести в своем доме какой-то промежуток времени – это действительно можно было бы считать трагедией, будь ваш дом палаткой под мостом холодной зимой на севере Швеции. Отрядим вам на этот этап два дня: первый – на то, чтобы осознать, что вы живете не в палатке; второй – на то, чтобы своей кожей понять, что крошки из вашей кровати кроме вас никто не выметет.
«Все будет хорошо! Я смогу это победить!» – суммарно на предыдущие четыре этапа горя у нас ушло шесть суток, а принятие времени не требует вовсе: на него следует выделить утро седьмого дня. В Библии это воскресенье, но вы можете не заморачиваться днями недели, поскольку теперь, в самоизоляции, ваша жизнь разделена на них лишь очень условно. Теперь вы либо начнете действовать, начиная с «дня седьмого», либо зависнете надолго в каком-то из этапов – многие выберут четвертый.
В последние годы ученые сетовали на то, что, после появления интернета и мобильных телефонов в мире стало гораздо меньше живого общения между людьми. И вот, словно желая довести эту тенденцию до абсурдной точки, фатум разводит нас по домам, и уже другие ученые, а может быть, и те же рекомендуют нам не приближаться друг к другу, сохраняя дистанцию как минимум в пару метров. Развив в последние десятилетия невероятную скорость жизни за счет расширения информационных потоков и тотальных изменений во всех сферах, мы так резко затормозили, что не пристегнувшиеся пассажиры рискуют вылететь через лобовое стекло. Внезапно выяснилось, что большинство из нас не знает, как распорядиться дарованным нам временем.
Конечно, проще всего сделать выбор тем, кто занимается индивидуальными творческими профессиями. Писатель может продолжать писать, музыкант – развивать мастерство или освоить новый музыкальный инструмент, даже танцовщику мало что мешает продолжать шлифовать свое мастерство. Александр Пушкин использовал подобную самоизоляцию во время эпидемии холеры 1831 года для создания своего знаменитого «болдинского цикла». И не окажись он тогда в своем далеком имении на три месяца, может быть мы бы никогда и не прочитали его «Маленькие трагедии». А на долю Шекспира выпало и вовсе несколько эпидемий чумы, первая из которых разразилась буквально через несколько месяцев после его рождения. А два периода карантина – один в конце XVI века, а другой на заре XVII – подарили нам и его сонеты, и «Бесплодные усилия любви», и «Короля Лира».
Во времена Пушкина и Шекспира было меньше соблазнов и развлечений, чем сейчас, что, безусловно, подталкивало активных людей к созданию творческого продукта – Netflix не заманивал в свои сети новым сериалом, а на YouTube не выходило по несколько новых юмористических шоу в день. Правда, и не было тех возможностей, которые нам подарили подобные инновации.
Уже сейчас, спустя нескольких недель изоляции, можно понять, какие из сфер деятельности развиваются лавинообразно и где любому из нас можно применить свои навыки, опыт и умения.
Онлайн-образование и без того развивалось динамично, но в период карантина эта сфера стала активно масштабироваться, в том числе за счет университетов и учебных заведений, до сих пор работавших исключительно оффлайн. Но рост комплексного онлайн-образования, пик которого выпал на 2012 год, стал заметно снижаться в последние годы, притом что его спектр заметно расширился за счет сегментирования как по отдельным дисциплинам, так и по специфическим направлениям внутри этих дисциплин.
Сегодня эта сфера активно монетизируется и позволяет успешным инициаторам проектов становиться чрезвычайно успешными бизнесменами. Любопытен пример создания Khan Academy. Юноша, окончивший Массачусетский технологический институт и Гарвардский университет, узнал, что у его маленькой двоюродной сестры, живущей в другом городе, проблемы с математикой в школе. Он решил ей помочь, выкладывая видеоуроки на YouTube, а спустя несколько месяцев стал знаменитым. Теперь сайт Khan Academy предоставляет доступ к коллекции из нескольких тысяч бесплатных микролекций по самым разным темам и на разных языках.
Еще одна сфера, развивающаяся с огромной скоростью. И понятно, почему. Каждый человек может поделиться тем опытом, в котором является специалистом: от починки сантехники и проведения спортивных воркаутов до разоблачения фокусов и развития кулинарных навыков. К примеру, воркауты юной немки Памелы Риф собирают в YouTube аудиторию до 25 миллионов зрителей, а у российского кулинарного блогера Oblomoff, который выдает немудреные рецепты, на канале 4 миллиона подписчиков.
Сегодня для запуска канала на любой из площадок достаточно лишь иметь средней руки видеокамеру или мобильный телефон и пройти короткий курс популяризации в социальных сетях, коих на YouTube огромное количество в свободном доступе.
Если обучающие и образовательные проекты сейчас развиваются достаточно стремительно, рынок подкастов переживает настоящий бум. Зародившись полтора десятка лет назад, подкасты несколько раз набирали популярность и испытывали ее спад. Но только с 2018 года рост числа востребованных подкастов стал идти по экспоненте. И если они начинались лишь в аудиоформате, теперь многие популярные подкасты выходят в видеоверсии.
Один из непререкаемых авторитетов в мире подкастинга – Джо Роган, американский комик, телеведущий, мастер боевых искусств. Он начал вести свой подкаст в 2009 году, и на сегодняшний день вышло уже 1446 выпусков. На протяжении первых двух лет популярность его продукта практически не росла, но Роган упорно продолжал работать, и на сегодняшний день число подписчиков только на YouTube составляет почти 8 миллионов человек, при этом только редкие выпуски не набирают миллиона просмотров. Конечно, большинство подкастов имеют свою направленность и узкий профиль. Но тот же подкаст Джо Рогана набрал свою популярность на обсуждении текущих событий, политики, философии, истории, хобби.
Несмотря на то, что мы находимся в изоляции, в отличие от жесткого тюремного режима, у нас есть доступ к информации. А значит, разработка современных методик для самых разных сфер человеческой деятельности будет активно продолжаться. Это касается разработки образовательных курсов для университетов, методик сбора и переработки информации, перспективных программ для систем образования и инфо-бизнеса. Собственно, речь о создании уникальных методик, которые не получают финансирования, но могут быть созданы, получи разработчики достаточно большой период свободного времени.
При этом нынешние условия идеальны для подобной работы еще и потому, что в условиях изоляции гораздо легче происходит создание творческих групп для совместной работы, хоть это и выглядит при нынешних обстоятельствах парадоксом.
Сегодня планета переживает уникальный опыт – она словно на неопределенный срок остановила свое вращение. Ну, или, скажем, значительно его замедлила. Вряд ли мы могли рассчитывать на такой поворот событий еще несколько месяцев назад – что нам выпадет время остановиться и переосмыслить происходящее. А может быть, не переосмыслить. Просто хочется верить, что у этой остановки есть какое-то высшее предназначение. Или его нет, но мы можем это предназначение сами для себя сформулировать.
***
Мнение и оценки автора материала могут не совпадать с мнением редакции Reform.by.
***
Понравился материал? Успей обсудить его в комментах паблика Reform.by на Facebook, пока все наши там. Присоединяйся бесплатно к самой быстрорастущей группе реформаторов в Беларуси!