Фото: Jana Shnipelson, unsplash.com
Сравнительный анализ массовых протестов V-Dem поместил протесты в Беларуси 2020 года в число 15 крупнейших и самых длительных случаев мобилизации среди более чем 100 стран за последние 50 лет. Даже украинская мобилизация 2014 года и венесуэльская мобилизация 2017 года по некоторым параметрам уступают беларусской[i].
Однако протесты в Беларуси 2020 не привели общество, требующее прекращения государственного насилия и демократических перемен, к желаемому результату, скорее наоборот, — на протяжении последних лет в стране происходит дальнейшая консолидация авторитаризма. Механизмы ужесточения контроля за обществом со стороны государства имеют сегодня черты, присущие тоталитарным режимам.
Тем не менее накал политических репрессий в стране не только усиливает чувство небезопасности, тревогу и страх тех, кто живет в Беларуси, но и демонстрирует страх самого режима, для которого неприкрытое насилие по-прежнему остается чуть ли не единственным способом «взаимодействия» с обществом.
«Это движение или упущенный момент?», — спрашивает о недавних массовых протестах в Иране исследователь революций Арабской весны Асеф Баят[ii]. Протесты в Иране 2022 года с беларусскими сближает не только этот вопрос, но и их общественный охват.
В первые три месяца после убийства полицией Ирана молодой женщины Махсы Амини два миллиона иранок и иранцев из всех слоев общества организовали не менее 1200 протестных акций, охвативших более чем 160 городов. Студентки и студенты, а также школьницы и школьники старших классов организовывали в учебных заведениях сидячие забастовки, а юристки и юристы, проповедники, профессорки и профессора, рабочие, спортсмены, врачи, художницы и художники выражали публичную поддержку молодежи и присоединялись к протестам.
Согласно слитым социологическим исследованиям, проведенным правительством Ирана в ноябре 2022 года, 84% иранок и иранцев относились к протестам позитивно. Участницы и участники этих протестов, среди которых женщины были одной из самых видимых групп, были объединены общими продемократическими требованиями. Однако, как и в случае Беларуси, в настоящий момент общество Ирана далеко от «революционной ситуации». Тем не менее, согласно Баяту, оно остается на «революционном курсе».
Этот курс означает, что значительная часть общества продолжает думать, воображать, говорить и действовать из перспективы другого, неавторитарного будущего своей страны. Его оборотной стороной является убежденность в том, что рано или поздно этому режиму наступит конец, что он обречен. «Поэтому любая неприятность или кризис — например, нехватка воды — рассматривается как провал режима, а любое проявление недовольства — например, из-за задержки зарплаты — как революционный акт. В таком понимании статус-кво — это временное явление, как и перемены — вопрос времени»[iii].
Состояние «революционного курса» в сегодняшнем Иране Асеф Баят сравнивает с состоянием польского общества между 1981 и 1989 годами, когда в ответ на небывалую общественную активизацию под эгидой независимого профсоюзного движения «Солидарность» в стране было введено военное положение. Членами «Солидарности» (зарегистрированной в ноябре 1980 года) в марте 1981 года официально стали 10 миллионов поляков, однако не менее важным для этого общественного пробуждения было то, что впервые рабочие выступали вместе с интеллектуалами и церковью.
Словами польской исследовательницы Евы Маевска, катализатором этого пробуждения стала возможность, внезапное желание реально участвовать в политике страны, менять ее и быть вовлеченным в этот процесс[iv]. Арест в декабре 1981 года 3000 наиболее активных участников движения и установление польским режимом практически тотального контроля над обществом привели к созданию андеграунда в стране, в котором ключевая роль принадлежала женщинам. «Андеграунд стал пограничной зоной между частным и общественным, между прошлым и будущим, между традицией и демократией. Это было то промежуточное пространство, где границы стираются, роли и правила ослабевают, и происходят изменения», — так описывала подпольную жизнь «Солидарности» другая ее исследовательница Шана Пэн[v].
Главным способом сопротивления в этот период в Польше, согласно Еве Маевска, стал weak resistance, или «мягкое сопротивление», как я предлагаю переводить это понятие по аналогии с «мягкой силой». Определяющими для него были неявные представления и неформальные сети; важную роль внутри него играла индивидуальная самопомощь, и оно избегало прямой конфронтации с режимом. В этой борьбе большое значение принадлежало символам и их апроприация, помогающей интерпретировать происходящее в своих интересах. Эта форма сопротивления требовала не столько исключительных или героических жестов, сколько упорства и стратегий, которые разворачиваются в повседневной жизни. Наконец, эти стратегии заключали в себе ошибки и слабости, которые важно было не утаивать, а признавать и анализировать. Все вместе эти формы сопротивления не только позволяли сохранить дух «Солидарности» в подполье, но и стали важнейшим условием мирного демократического транзита в Польше в 1989 году.
Одновременно движение «Солидарность» в период его деятельности в публичном пространстве, т. е. в короткий период до введения военного положения, получило оценки, которые напоминают оценки беларусских протестов 2020 года. Например, известная польская исследовательница Ядвига Станишкис еще в 1983 году отмечала, что «Солидарность» была недостаточно политической из-за своей этической направленности. А дискуссия между юристами на тему, были ли создание и деятельность «Солидарности» революцией, до сих пор остается открытой.
«Солидарность» не оспаривала самые общие аспекты социалистической действительности, ее целью, к примеру, как это видно из 21 требования так называемого Августовского соглашения, не было свержение коммунизма. Тем не менее, как заметил один из исследователей Збигнев Ковалевский, если бы Августовские требования были воплощены в реальность, существующая в Польше политическая система бы взорвалась.
В этой связи Ева Маевска использует понятие гетеротопии Мишеля Фуко — контрместа и своего рода эффективно действующей утопии, — которая разворачивалась «Солидарностью» в Польше в самом сердце государственного коммунизма, на фабриках и других предприятиях. В этом смысле, «это был не просто протест, реформа или альтернатива. Солидарность перемещалась между кластерами и уровнями общества, культуры, политики и форм организации, сочетая обычные вопросы с исключительными претензиями, преодолевая новые и старые форматы дебатов, размывая частные и публичные вопросы».
То, что протесты 2020 в Беларуси, а также страдания, которым подвергаются беларусские политзаключенные и другие группы, оказавшиеся в эпицентре государственного террора, не напрасны, является одним из важнейших месседжей беларусок и беларусов сегодня. Бывшая политзаключенная Ольга Класковская, проведшая в тюрьмах и колонии более 2 лет, упоминает важность духа 2020 года в связи со своими встречами с другими политзаключенными: «Даже если это был всего лишь коротенький переезд в автозаке, мы успевали перекинуться парой слов с политзаключёнными и успеть сказать главное. А главное — это то, что мы вместе и что нам болит друг за друга. И что всё было не зря»[vi].
В своих интервью и теперь уже книге[vii] Ольга Класковская рассказывает про тактики «мягкого сопротивления» в тюрьмах и колонии, среди которых оказание друг другу дружеской, психологической и юридической помощи, а также различные стратегии само- и заботы друг о друге, помогающие поддерживать собственную бодрость духа и жизнерадостность, а также помогать с этим друг другу. Чувство собственного достоинства, которое стараются демонстрировать беларусские политзаключенные во время так называемых судебных процессов над ними, является выражением именно этой, «мягкой стратегии» сопротивления. К этим стратегиям, теперь уже в отношении тех беларусок и беларусов, которые уехали из страны, можно отнести сегодня задачу документировать преступления беларусского режима, быть голосами беларусских политических заключенных, а также не поддаваться деполитизации, т. е. продолжать разными способами участвовать в акциях и работе протодемократических беларусских структур, или как минимум поддерживать (критическое) внимание и интерес к их повестке и деятельности.
Живущая в Минске и пожелавшая остаться анонимной жена политзаключенного так описывала в апреле 2023 года свой опыт: «Никуда не делся 2020 год. Когда я по городу гуляю, смотрю на людей, то думаю, вы же все были на воскресных маршах! Мы были едины и чувствовали нечто невероятное тогда. И хоть сегодня мы все под оккупацией, город наш по-прежнему. Люди поддерживают друг друга. Есть ощущение плеча. Просто это сегодня происходит не на улицах. А в личных отношениях, в разговорах, в разных ситуациях, которые с нами происходят. И именно поддержка людей помогает выдержать то, что мой муж в тюрьме»[viii].
Широкий запрос на поддержку политических заключенных и друг друга, на заботливую солидарность продемонстрировал и прошедший в июле Марафон солидарности с беларусскими политзаключенными «Нам не ўсё адно»[ix]. И донаты, отсылающие к так называемым «протестным статьям» (23.34 и другим), и отзывы участниц и участников марафона показали, что марафон позволил его участницам и участникам снова ощутить дух широкой, инклюзивной общественной солидаризации 2020 года, который для них по-прежнему очень важен. Одновременно, невозможно питаться сегодня, спустя три года, только этим духом, учитывая, к тому же, тот новый контекст, который создала Россия своей агрессивной военной эскалацией против Украины.
Пока революция перемен поставлена в Беларуси на паузу до следующего решающего момента, нам необходимо всеми силами сохранять надежду на неизбежность ее продолжения. К революции надежды призывает сегодня, в преддверии выборов в Европейский парламент, которые пройдут в 2024 году, также и коалиция ученых, деятелей искусства, представителей гражданского общества, государственного и частного секторов[x]. Причины объединиться и выступить с таким призывом очень перекликаются с нашими, беларусскими чувствами и переживаниями.
По данным Евробарометра[xi], среди европейцев преобладают сегодня такие чувства, как неуверенность, разочарование, бессилие, гнев, страх — все те чувства, которые подпитывают раскол Европейского союза. «Однако более чем для каждого третьего европейца среди этих преобладающих чувств присутствует надежда. Не надежда, состоящая из пустых мечтательных ожиданий, а активная, целеустремленная надежда»[xii].
Широкий общественный запрос на демократические изменения, возникший в Беларуси в 2020 году, стал толчком для возникновения в нашей стране именно такого рода надежды. Теперь важно оставаться в ее фарватере, подкрепляя активность солидарностью и черпая новые силы в заботливой поддержке друг друга.
Ссылки:
[i] Vgl. Toward a New Belarus: Transformation Factors (research paper, 27.09.2021). From the Belarusian Institute for Strategic Studies, P. 68, https://belinstitute.com/index.php/en/article/toward-new-belarus-transformation-factors
[ii] Asef Bayat. Is Iran on the verge of another revolution? In: Journal of Democracy. Volume 34, Number 2, April 2023. P. 19-31. P. 23.
[iii] Ebd., p. 27.
[iv] Тут и далее Ева Маевска цитируется по ее книге Ewa Majewska, Feminist Antifascism: Counterpublics of the Common,Verso 2021.
[v] Shana Penn. Solidarity’s Secret. The women who defeated communism in Poland. The University of Michigan Press, 2005. P. 208.
[vi] «Усё зроблена, каб паралізаваць тваю волю», — былая палітзняволеная Вольга Класкоўская, 04.04.2023, Правозащитный центр «Вясна», https://spring96.org/be/news/111316
[vii] 16 глав книги Ольги Класковской можно почитать тут: «Турэмныя дзённікі» Вольгі Класкоўскай. В: «Новы час», https://novychas.online/author/Вольга%20Класкоўская
[viii] “Хай бы они уже пришли за мной”. Чем живет сегодня Беларусь, 5 апреля 2023. В: «Время политзеков», https://media.politzek.me/article/chem-zhivet-segodnya-belarus
[ix] Организованный представительницей по социальной политике Объединенного переходного кабинета беларусских демократических сил Ольгой Горбуновой и ее командой и собравший более 550 тысяч евро на помощь (бывшим) политзаключенным и их семьям.
[x] European elections 2024: to keep our future in our hands, we need the revolution of hope, 9 May 2023. In: The New Federalist,https://www.thenewfederalist.eu/european-elections-2024-to-keep-our-future-in-our-hands-we-need-the?lang=fr
[xi] Eurobarometer, Resilience and recovery public opinion one year into the pandemic, spring 2021.
[xii] European elections 2024. Cit. op.