Dyslexia Belarus – проект инициативной группы взрослых дислексиков и экспертов в области образования. Они отдают свободное время тому, чтобы повысить осведомленность людей о дислексии, сформировать сообщество тех, кто живет с этой проблемой и может помочь другим.
– Я столкнулась с дислексией год назад во время одного проекта и узнала, что своевременная коррекция детям с этой особенностью очень необходима. Но в Беларуси я не нашла ни одного сайта или форума и поняла, что об этом никто не знает, — рассказывает Валерия Бобкова, менеджер образовательных проектов и инициатор создания Dyslexia Belarus. — Я сделала, что могла – создала сайт и страницы в соцсетях. А теперь есть команда, и мы начинаем активную работу.
— Мы – дислексики, и понятно, почему мы здесь, — говорит Ольга Мжельская, PR- и арт-менеджер, о себе и об Алене Мельченко, исследовательнице и менеджере образовательных проектов. – Когда я была в начальной школе и все одноклассники уже довольно быстро читали, а у меня с этим было все плохо, никто толком не понимал, что со мной и как с этим справиться. И я вижу, что сейчас практически ничего не изменилось. Никто не знает о дислексии, родители не понимают, что происходит с их ребенком, как и многие учителя. Зачастую на такого ребенка кричат, что он ленивый и не хочет учиться. Однако дело совсем не в этом.
— Это сложности в обучении чтению, письму и счету, вызванные особенностями нейрофизиологического развития, — объясняет Валерия. – Важно понимать, что это никак не связано с уровнем развития интеллекта.
Причина дислексии – в несогласованности работы полушарий мозга или нарушении работы отдельных его зон. Из-за этого детям-дислексикам трудно бегло читать вслух и писать, они допускают специфические ошибки в письме и т.д. Потому что у них все иначе: читая, они видят не строку или слово, а целую страницу, распадающуюся на отдельные составные элементы, которые собираются в произвольном порядке. Так и с буквами: все буквы в русском алфавите состоят из 12 элементов, дислексики видят их по отдельности и складывают самыми разными способами. Если не было коррекции в детстве, с возрастом мозг находит способы обходить проблемные задачи и решать их по-другому. Однако, хотя вы можете и не подозревать, что несколько ваших друзей – дислексики, сложности у них все равно остаются.
В Беларуси под дислексией понимают именно проблемы с чтением и письмом (что еще называют дисграфией), на западе этот термин включает и другие связанные особенности – дискалькулию (трудности в понимании структуры числа и выполнении арифметических действий), диспраксию (нарушение пространственной координации и координации тела) и синдром дефицита внимания и гиперактивности, который вызывается теми же нейрологическими нарушениями. Эти особенности могут встречаться по одной или в комплексе.
По данным Международной ассоциации дислексии, около 10% людей в мире – дислексики. У европейских организаций оценки варьируются от 5 до 12%. В это число входят все виды дислексии.
— В Беларуси статистики толком не ведется, цифры, которые есть, нигде не публикуют, — рассказывает кандидат психологических наук Наталья Овсяник, лицензированный частный психолог, специалист по дислексии и дисграфии, автор трех монографий по проблеме обучения чтению и письму. – Но есть оценка российского доктора наук Александра Корнева. По его подсчетам, в России и СНГ в целом около 5% населения – это «чистые» дислексики, и еще 5% имеют связанные с дислексией особенности.
В Беларуси научных работ по дислексии пишут немало, уверяет Наталья, однако на практику дошкольного и школьного образования они никак не влияют. Умный, трудолюбивый, способный ребенок из-за проблем с чтением и письмом не может работать на уроке так же, как другие ученики, а учитель не знает, что с ним делать.
— Ситуация в Беларуси особенно сложная потому, что у нас дислексию вообще не обсуждают, о ней не пишут, никакой информации нет. Полная тишина, — разводит руками Алена Мельченко.
— Дислексия как диагноз ставится только после того, как ребенок два года обучался чтению и письму. Поэтому в основном очевидной проблема становится в третьем классе, — рассказывает психолог. – Проводить коррекцию тогда уже гораздо сложнее, так как ребенок уже должен осваивать учебный материал, а он не может этого делать, пока у него не доформированы функции мозга, позволяющие нормально читать и писать. Поэтому выявлять предпосылки к дислексии должны психологи в дошкольных учреждениях. Тогда у ребенка будет еще 2-3 года до начала школы на коррекцию, и в большинстве случаев это позволит ему потом нормально учиться.
В 4 года, объясняет психолог, по определенным критериям можно спрогнозировать вероятность возникновения дислексии в будущем.
— Во-первых, это ритм. Настучите простой ритм и попросите ребенка повторить. Не все дислексики могут это сделать. Еще есть понятие «оперативная память». Назовите ребенку три цифры подряд, например 3, 8, 6. Если он не может правильно повторить их в том же и в обратном порядке, значит, оперативная память, необходимая для чтения, нарушена, и ребенок в будущем будет испытывать сложности. Кроме того, нужно обратить внимание на то, как ребенок делает гимнастику, может ли поймать мяч, настучать им ритм.
В начальной школе уже проявляются симптомы дислексии. Ребенок теряет строчку при чтении, путает буквы, переставляет слоги, недописывает окончания, пропускает мягкий/твердый знак, не осваивает словарные слова. Он не может пересказывать текст: либо домысливает, сам выдумывает историю, либо переставляет части и опускает слова; ему проще заучить наизусть.
Еще один важный симптом – диспраксия, нарушение координации, когда ребенок постоянно сшибает углы, натыкается на стены, роняет предметы. Дело в том, что эволюционно письмо и чтение эволюционно связаны с моторной координацией, поэтому такая неловкость – это характерный сигнал. Кроме того, у детей-дислексиков бывают головные боли при чтении – от напряжения. А само чтение у них чаще всего монотонное, без интонирования. И еще нужно обратить внимание на то, как ребенок держит ручку. Если правильно, ровно, конец направлен в плечо – все нормально, но если рука вывернута, значит, кора головного мозга не готова к письму.
— Если что-то из перечисленного заметили – идите на диагностику, определяйте, в чем причина. Ведь не видеть строчку или иметь проблемы с координацией ребенок может не только из-за дислексии, но и банально из-за плохого зрения или астигматизма.
Первый шаг, говорит Наталья, это обращение за консультацией в центр коррекционно-развивающего обучения и реабилитации по месту жительства. Для постановки диагноза «дислексия» нужна консультация логопеда, дефектолога и психолога.
Получив диагноз «дислексия», нужно искать специалистов для коррекции: кроме логопеда и дефектолога, объясняет Наталья Овсяник, это психолог – не любой, а обязательно клинический или нейропсихолог. Только они, утверждает кандидат психологических наук, знают структуру нарушений развития мозга, понимают, где возникла дисфункция и к чему она приводит.
— Но многое зависит и от семьи, — уверена Алена Мельченко. – Например, у меня была очень интеллигентная семья, весь дом в книгах, и мне читали их вслух, я слушала сказки на пластинках. Думаю, это в свое время мне очень помогло.
Действительно, соглашается Наталья Овсяник, дислексикам гораздо удобнее воспринимать на слух, чем читать.
– Поэтому я всегда своим клиентам рекомендую переходить с детьми на аудиокниги, причем слушать их можно на немного замедленной скорости. Дети-дислексики слышат чуть хуже, недослышивают окончания, потом и читают соответственно, глотая их. Поэтому слушать книги им полезно, так они могут составить картинку и понять, о чем же там речь. Учебный материал тоже лучше читать ребенку вслух, а еще можно смотреть в интернете видеоуроки, где ребенок все увидит своими глазами и сможет сразу понять.
Родителям детей-дислексиков, отмечает психолог, важно смотреть вместе с ними фильмы. Мультсериалы здесь не подходят, поскольку там очень упрощенная речь и нет длительного развития ситуации. А при просмотре фильма ребенок следит за сюжетом, понимает причинно-следственные связи и усваивает новые слова и более сложные речевые обороты, затем обсуждает увиденное с родителями – это очень помогает формировать и устную, и письменную речь.
Но самое главное, говорит Наталья, — родителям вместе с ребенком надо найти то, чем ему нравится заниматься, и на этом акцентировать все внимание.
— И тогда он говорит: вот здесь я гений, с этим я работаю, пусть по письму единица, но вот это у меня нормально получается. И в итоге мы имеем относительный баланс, ребенок себя нормально воспринимает. Пусть у него в начальной школе будет даже завышенная самооценка, но к старшей школе это его «вытянет». Он будет понимать, что оценки плохие из-за замедленности, и примет это, так как знает, что в чем-то другом он успешнее всех.
Таким образом, по словам Натальи, если есть поддержка родителей и любимые занятия, то дислексия у ребенка относительно легко корректируется за один-два года.
Если же в детстве вам не повезло получить помощь специалистов, то это еще не значит, что нельзя помочь себе во взрослом возрасте.
— У нейропсихологов есть такая жесткая шутка: если ребенок пережил роды, он поддается коррекции, — смеется Наталья. – Если вы живы, можете прочитать книжку, вам что-то интересно, значит, коррекция возможна. Все зависит от мотивации, и у взрослых она всегда сильнее, чем у детей, потому что они понимают, зачем им это нужно.
Например, рассказывает Алена, дислексия не помешала ей выучить английский и нидерландский языки, отучиться и защитить магистерскую работу в Англии:
— Да, у меня все это требовало больше времени, но я смогла.
Кстати, учиться за границей, говорит девушка, было проще, чем в беларусском вузе: там дислексики могут выбирать форму экзамена, ошибки при письме не влияют на их оценки, лекций и конспектов нет – весь материал студенты изучают дома, в своем темпе, в аудиториях только обсуждают.
— А еще очень важно, что там понимают, что такое дислексия и другие особенности, и относятся к тебе с таким же уважением, как ко всем остальным, — добавляет Алена.
— В Беларуси много стереотипов и страхов о дислексии, так как информации о ней мало. Родители не знают, куда обращаться, учителя не понимают, как учить таких детей. В итоге ребенок не может полноценно получить образование и вдобавок имеет психологическую травму, — отмечает Валерия Бобкова. Инициатива, которую она начала вместе с Ольгой и Аленой, призвана изменить эту ситуацию через проведение встреч, образовательных мероприятий и т.д.
Dyslexia Belarus стала одним из первых проектов, открытых на новой краудфандинговой платформе Molamola.by – об ее запуске в тот же день, 27 марта, объявил «Улей». Участницы инициативы хотят собрать 3800 рублей.
— Деньги нужны на интенсив для учителей, который мы планируем провести в мае, — объясняет Ольга Мжельская. – Хотим собрать около 150 учителей, им расскажут о том, что такое дислексия, как ее корректировать и как на уроках работать с детьми с этой проблемой.
В апреле девушки хотят провести своеобразный флешмоб признаний среди взрослых дислексиков, где те смогут рассказать о себе, о том, как жили и живут с дислексией, через что прошли и чего смогли достичь. Это, уверены организаторы, станет хорошей поддержкой и для них самих, и для родителей детей-дислексиков, которые напуганы и не знают, что им делать.
Будут и образовательные проекты как для взрослых дислексиков, так и для детей, встречи, где они могли бы познакомиться, понять, что они не одни и ничего страшного в их проблеме нет. А осенью, к Всемирному дню дислексии (4 октября), должна состояться научная конференция на тему дислексии с зарубежными спикерами и большой арт-проект.
— И – в идеале – мы планируем осенью, к конференции, уже зарегистрировать ассоциацию Dyslexia Belarus. То есть это не просто инициатива на пару лекций, мы хотим серьезно заняться этим вопросом, — резюмировала Ольга.
Присоединиться к Dyslexia Belarus можно в Facebook.