Адам Сикорски. Фото: unimot.pl
15 мая было объявлено о начале поставок американской нефти в Беларусь. Сырье закуплено у трейдера United Energy Trading при посредничестве американской компании Getka и польской UNIMOT. Reform.by поговорил с главой правления UNIMOT Адамом Сикорским.
— Глава госдепартамента США Майк Помпео во время своего визита в Минск говорил о конкурентной цене на американскую нефть. О какой цене идет речь?
— Это та часть контракта, о которой я не могу говорить. Наверное, не открою большого секрета, если скажу, что это цена ниже той, которая сейчас на мировом рынке. Я читал комментарии о том, что будет очень дорого и прочее… Нет, по моему мнению, это конкурентная цена. Это все, что я могу сказать, потому что это коммерческий контракт, мы публичная фирма и должны следить за тем, чтобы у всех инвесторов был равный доступ до информации. Мы ее не разглашаем.
— О каком гарантированном объеме идет речь?
— Сейчас речь идет о первом корабле. 600 тысяч баррелей, или около 80 тысяч тонн. Первая доставка предназначена в том числе для того, чтобы проверить всю логистику. Думаю, что в ближайшее время (на протяжении нескольких недель) можно будет оценивать правильность доставки, разгрузки, и уже в начале июня мы будем точно знать о том, будет ли сделка иметь долгосрочное продолжение. Мы много со своей стороны работаем, в том числе с американской стороной, и на правительственном уровне над тем, чтобы эта поставка не была разовой, а стала долгосрочной.
— В пресс-релизе UNIMOT речь идет о поставке американской и саудовской нефти. Сколько будет поставлено нефти из США и Саудовской Аравии в Беларусь?
— Все будет зависеть от торговых условий. И с коммерческой точки зрения очень хорошо, что Беларусь на сегодняшний уже день имеет выбор между тремя крупнейшими в мире производителями нефти – Россией, Саудовской Аравией и США. И откуда в конце концов будет поставка – это решение Беларуси. Думаю, что на это будут влиять коммерческие моменты. Потому что цены сейчас очень быстро меняются, предлагаются скидки и прочее. Поэтому сегодня рано говорить о том, какой это будет микс и какова будет доля каждого сорта.
— Поставки в Беларусь пойдут только через Клайпеду или есть другие способы доставки?
— Знаю, что об этом уже долго идет много разговоров, проводится много консультаций, в том числе говорится и о территории Польши в том плане, чтобы создать альтернативные, может быть, более удобные каналы доставки. Говорится о недостаточной эффективности поставки через Клайпеду, которая имеет ограниченные железнодорожные возможности. И реверс через Польшу в будущем может быть больше.
Есть хорошие возможности доставки с юга – через Одессу. Главное, что я вижу, есть системный подход и всеобщая оценка. Как у нас в Польше говорят, Краков не сразу строился. Поэтому нужно немного подождать, прежде, чем все заработает на полную мощность. Но когда меня спрашивают о том, не является ли этот проект чем-то нереальным, у меня возникает аналогия с тем, как в Польше строился терминал СПГ в Свиноуйсце. Тогда тоже говорили: зачем, для чего? Но достигнутая диверсификация показала, что возможность выбора дает очень много – хотя бы лучшую переговорную позицию.
— Поставки российской нефти в Беларусь стали элементом большой политики. Насколько это (поставки нефти из США) политический проект и есть ли в нем экономическая целесообразность?
— Нельзя исключать того, что в этом проекте присутствует политический элемент. В конце концов, во всем мире нефть связана с политикой, и трудно ожидать, чтобы было иначе в данном случае. Но в ситуации коронавируса и падения спроса на нефть мы возвращаемся к ситуации, которая выгодна Беларуси, Польше и вообще клиентам и потребителям нефти. Это, наверное, хорошо. Но самая высокая ценность этого проекта в том, что появляется возможность выбора. И в будущем не важно, будет это нефть американская или саудовская, может быть, норвежская или иракская – эта инфраструктура может использоваться для любой нефти из любого уголка мира. Снова скажу о Свиноуйсьце: десять лет назад начинался с газа из Катара, а сегодня там газ из любого места. Поэтому я бы не переоценивал политической составляющей. Если она и есть, то это конечный клиент, а конечный клиент в данном случае Беларусь, которая получает возможность выбирать поставщика. Раньше не было логистических возможностей, что сильно ограничивало Беларусь в выборе. Много говорится вокруг этого проекта о политике, хотя на самом деле он очень прагматичный.
— В чем заключается посредническая функция UNIMOT в этой сделке?
— Мы полностью коммерческая фирма. Жизнь показывает, что прохождение новых путей – а это, безусловно, новый путь, — требует эластичности, глубокого знания темы и всей специфики. И наше знание и экспертиза сыграли тут важнейшую роль, потому что мы знали, что сработает, а что не сработает. Мы также были нужны как своего рода мост, который соединил две стороны. Потому что где-то не хватало взаимного доверия. Одни проблемы были со стороны Беларуси, другие – со стороны Соединенных Штатов. У Польши когда-то были амбиции стать мостом между Востоком и Западом. Вот, наша компания сыграла именно эту роль. Это не была политическая роль. Мы сосредоточились на очень конкретных аспектах – логистических и коммерческих. Была пара трудных моментов, но я рад, что все удалось. Я не участвовал в разговорах с Помпео, или – ранее – с Болтоном. Знаю, конечно, что они были, но это совершенно не моя сфера.
— В сделке участвует польская сторона. Какова роль Польши и правительства в попытке диверсифицировать поставки нефти в Беларусь?
— По моему мнению, переломным моментом стала грязная нефть в прошлом году. Этот скандал поставил игроков на рынке как в Польше, так и в Беларуси перед фактом, что может появиться какая-то проблема, которую ни в какой оценке рисков не учитывали. Никто никогда не учитывал, что может возникнуть такой риск при доставке российской нефти. Но это произошло – как эпидемия коронавируса. И начали происходить вещи, которые ранее никто даже не рассматривал. Например, когда из Польши качали нефть обратно в Беларусь. Трубопровод, который раньше работал в одну строну, внезапно начал работать в обе стороны. Это был тот момент, когда Россия утратила доверие. Я сейчас говорю не о политике. Я говорю о бизнесе, когда есть уверенность, что поставщик всегда поставит нефть, потому что есть гарантии и есть труба. Внезапно случается что-то такое, что поставить он не может. В таких условиях, естественно, возникает вопрос: «Ладно, а где еще купить можно?». После этого, заметьте, не пять или десять лет назад, произошло, скажем, ускорение дискуссии в этом направлении.
Конечно, такой сигнал пошел со стороны польского правительства. В последние два-три месяца это было заметно, особенно после встречи польского министра Наимского с руководителем МИД Беларуси Макеем и запуска пока малого, а затем – большего реверса нефти в Беларусь. Такие вещи должны происходить на уровне правительств, а после этого и у бизнеса переговоры идут легче, все проблемы решаются быстрее. Это был важный сигнал, но я, повторюсь, ни в чем этом не участвовал.
Повторюсь, это, действительно, очень прагматичный проект, который обеспечивает возможность покупки нефти с Юга, Запада, Севера, Востока, предоставляет возможность выбора. Снова приведу аналогию с нашим СПГ-терминалом в Свиноуйсьце. Иногда имеет смысл заплатить больше, чтобы в будущем иметь возможность покупать дешевле. А сегодня на нефтяном рынке покупатель имеет огромный вес. Покупатель выбирает себе поставщика. Проблема в том, что нужна инфраструктура, которая сделает этот выбор возможным. Поэтому это очень сильный шаг. Знаю, что кому-то это не понравится, и мы можем догадаться, кому именно, но им придется с этим считаться. Ведь это нормальная ситуация, когда у покупателя есть возможность выбрать лучшее предложение на рынке.
***
Понравился материал? Успей обсудить его в комментах паблика Reform.by на Facebook, пока все наши там. Присоединяйся бесплатно к самой быстрорастущей группе реформаторов в Беларуси!