Фото: @andrei.yeliseyeu
В 2009-2010 годах, в преддверии вступления в силу единого Таможенного кодекса и ратификации соглашений по образованию Единого экономического пространства, Беларусь и Россия ввязались в продолжительный спор об условиях поставок нефти и газа.
В этот период Россия уменьшила энергетические субсидии Беларуси и даже провела непродолжительную информационную войну против Лукашенко. В свою очередь, в 2010-2012 годах Беларусь принялась импортировать нефть из Азербайджана и Венесуэлы с целью добиться от России более благоприятных условий поставок нефти. В 2014 году, когда на кону стояло подписание и ратификация Договора о ЕАЭС, Россия и Беларусь также вели жесткий торг об условиях поставок нефти и распределения нефтяных доходов.
Периодические двусторонние споры, в свою очередь, сказываются на деятельности ЕАЭС. Так произошло в декабре 2016 года, когда Александр Лукашенко не явился на саммит ЕАЭС в разгар российско-беларусских разногласий о ценах на газ. Более свежий пример: в начале 2019 года Минск принялся блокировать работу органов ЕАЭС из-за отсутствия договоренности о компенсациях потерь Беларуси, связанных с изменениями системы налогообложения российской нефтяной отрасли.
Первоочередным ожиданием Беларуси от членства в ЕАЭС было именно сохранение выгодных условий поставок российских нефти и газа. Согласно ряда оценок, выгоды Беларуси от низких цен на газ, доходов от нефтепереработки и экспорта российских нефти и нефтепродуктов в отдельные годы достигали 10% ВВП и более.
Дополнительные важные ожидания Беларуси состояли в сохранении доступа для своих товаров, услуг и рабочей силы на российский рынок, а также в увеличении транзитного потенциала как страны, лежащей между Евросоюзом, с одной стороны, Россией и Китаем, с другой.
В результате резкого падения нефтяных цен в 2014 году, выгоды Беларуси от нефтяных сделок с Россией оказались намного меньшими, нежели ожидалось. Дополнительной обеспокоенностью для Беларуси стала реформа налогообложения нефтяной промышленности России, в результате которой возрастает цена на нефть и выпадает значительный объем доходов беларусской нефтеперерабатывающей промышленности.
Саммит ЕАЭС в Санкт-Петербурге 6 декабря 2018 стал поворотным пунктом в развитии текущего российско-беларусского разногласия в сфере энергетики.
На саммите Александр Лукашенко высказал своё недовольство «неравными условиями» для беларусских предприятий в связи с высокими ценами на российский газ. Он оспорил аргументы Владимира Путина и заявил, что текущая цена в размере 127 долларов США за 1000 кубометров газа для Беларуси несправедлива, учитывая, что соседняя с Беларусью Смоленская область платит за газ 70 долларов.
На первый взгляд, отсылки к несправедливым ценам на газ для Беларуси выглядят странно, ведь цену регулирует двусторонний газовый контракт, действующий до 2020 года. В этом смысле запрос на компенсацию нефтяному сектору выглядит более логичным. Впрочем, это объясняется переплетенностью российско-беларусских нефтяных и газовых договоренностей.
Дело в том, что в апреле 2017 года, в рамках разрешения долгих двусторонних разногласий по поводу цены на газ, Россия предоставила Беларуси уступки в нефтяной сфере. Иными словами, суть аргументации Лукашенко очень проста: если не желаете предоставлять компенсации убытков непосредственно в нефтяной сфере, можете взамен предоставить энергетические субсидии путем уменьшения цены на газ.
Заявления российской стороны и две безрезультативные встречи между Александром Лукашенко и Владимиром Путиным, последовавшие в декабре 2018 года, показали, что Россия не желает предоставлять значительно большие энергетические субсидии Беларуси без уступок в ряде сфер со стороны последней. Будь то эффективная борьба с реэкспортом санкционной западной продукции, согласованная акцизная политика и более глубокая интеграция в других сферах, как то определено Договором о создании Союзного государства 1999 года.
Заявление российского премьер-министра Дмитрия Медведева о готовности продвигаться вперёд с построением Союзного государства, включая создание единого эмиссионного центра, спровоцировали обвинения Александра Лукашенко в желании России «инкорпорировать» Беларусь.
С тем, чтобы сделать Россию более сговорчивой по поводу компенсаций, Беларусь начала блокировать деятельность органов ЕАЭС, на что намекнул российский министр экономического развития Максим Орешкин 1 февраля 2019 года по итогам заседания Евразийского межправительственного совета в Алматы.
Такие действия Минска вполне согласуются с беларусской официальной линией аргументации, согласно которой Россия якобы обещала Беларуси не допустить ухудшения экономических условий в ряде экономических секторов после вступления в ЕАЭС. По сути, такова сущность расплывчатого заявления, которое беларусский парламент в сентябре 2014 года принял вместе с ратификацией Договора о ЕАЭС. Переговоры между Лукашенко и Путиным 13-15 февраля 2019 года, по всей видимости, также не принесли беларусским властям ожидаемых результатов.
Устранение внутренних таможенных постов на российско-казахстанской границе позволило создать интегрированный транзитный путь из Китая в страны Евросоюза через ЕАЭС. Как следует из статистических данных, транзитные железнодорожные перевозки из Китая в Европу увеличились уже в 2013 году. В рамках государственной программы по развитию логистической системы, к 2015 году в Беларуси были созданы 15 новых логистических центров.
Однако некоторые эксперты полагают, что массовое строительство логистических центров в Беларуси экономически необоснованно, и предсказывают, что инвестиционный бум в создание логистической инфраструктуры может привести к банкротству ряда логистических провайдеров.
Развитие логистики в Беларуси ограничивает так называемый принцип резидентства в ЕАЭС. Он не позволяет компаниям, зарегистрированным в одной стране ЕАЭС, осуществлять процедуры таможенного декларирования через таможенные органы другого государства-члена ЕАЭС.
Беларусь могла бы продвигать торговые отношения с ЕС через развитие договорных отношений с ЕС, но пока отстает в этом отношении от других стран ЕАЭС. Договоры между Казахстаном и ЕС, Арменией и ЕС о расширенном партнерстве, определяющие сотрудничество сторон во многих областях, частично вступили в силу в мае 2016 года и июне 2018 года, соответственно. У Беларуси же до сих пор нет даже базового договора о сотрудничестве с ЕС.
Львиная доля беларусской промышленной и сельскохозяйственной продукции экспортируется в Россию. Отсюда следует логическое ожидание Беларуси обеспечить беспрепятственный доступ своих товаров на российский рынок благодаря свободе передвижения товаров в ЕАЭС.
То же касается и доступа услуг, в особенности в строительной и транспортной сферах, а также рабочей силы, в связи с дефицитом рабочих мест в Беларуси и более высокими зарплатами в России в ряде секторов экономики.
Сокращение беларусского экспорта в Россию по ряду категорий товаров в последние годы в значительной мере объясняется возросшей конкуренцией для беларусских производителей на российском рынке вследствие вступления России во Всемирную торговую организацию.
Периодические запреты на поставки беларусских мясных и молочных продуктов в целом касались небольшой доли беларусского экспорта в Россию. Несмотря на острую полемику между Александром Лукашенко и главой Россельхознадзора Сергеем Данквертом в 2016-2017 годах по поводу российских запретов на поставки беларусский продукции, в реальности, согласно некоторым оценкам, стоимость запрещенной продукции составила менее 1% от всего экспорта сельскохозяйственной беларусской продукции в Россию.
Беларусские чиновники часто призывают к устранению барьеров для свободы передвижения товаров и услуг в ЕАЭС. Однако в действительности Беларусь в этом отношении на фоне других стран ЕАЭС не выделяется.
В преддверии вступления Договора о ЕАЭС в силу Беларусь обеспечила примерно такое же количество исключений из общего рынка (28 из 96), как Россия и Казахстан. Примерами таких исключений являются исключительные права на экспорт определенных товаров (например, калийные удобрения) компаниями, которые определяются государством, запрет иностранным гражданам (в том числе гражданам других государств-членов ЕАЭС) заниматься адвокатской, нотариальной и другими видами деятельности, и т.д.
Беларусь также сохраняет примерно такое же количество дополнительных исключений из общего рынка ЕАЭС, как и другие государства ЕАЭС. Как следует из данных соответствующего реестра Евразийской экономической комиссии, по состоянию на февраль 2019 года, число таких исключений у Беларуси составляло 50, у Армении и Кыргызстана – по 48, у Казахстана – 51, у России – 58.
Страны ЕАЭС сохраняют различные подходы к регулированию услуг авиатранспорта, требования для трудовых мигрантов о следовании национальным процедурам признания документов, подтверждающих научные степени и т.д., не говоря уже об отсутствии общих рынков нефти, нефтепродуктов, газа и электричества.
Членство в ЕАЭС по большому счёту позволило Беларуси сохранить прежние экономические выгоды от сотрудничества с Россией, нежели обеспечило дополнительный пакет преференций.
Деятельность ЕАЭС стала дополнительным измерением российско-беларусского сотрудничества, которое важно принимать во внимание при изучении двусторонних отношений.
Хотя членство в ЕАЭС привязало Беларусь к России в ещё большей мере, чем прежде, оно также предоставило и Беларуси определенные рычаги воздействия на Россию. Таким образом, при анализе сценариев развития беларусско-российских отношений должен учитываться и увеличивший свое значение фактор ЕАЭС.
***
Эта статья является частью проекта #DemocraCE.
Оригинал публикации @visegradinsight.
Перевод на русский специально для #RFRM.
***
Понравился материал? Успей обсудить его в комментах паблика #RFRM на Facebook, пока все наши там. Присоединяйся бесплатно к самой быстрорастущей группе реформаторов в Беларуси!