«Бульбос*ач помогает выпустить пар». Социолог о спорах тех, кто уехал из Беларуси, с теми, кто остался

На фоне массовой эмиграции все чаще можно услышать мнение о якобы разделении беларусов на тех, кто уехал, и тех, кто остался. Мы поговорили с социологом Геннадием Коршуновым о том, можно ли говорить в данном случае о расколе общества, вокруг чего могут объединиться беларусы и какая польза может быть даже от «бульбос*ача».

— Как вы считаете, есть ли раскол в нашем обществе на тему массовой эмиграции? В соцсетях иногда возникают споры и даже взаимные обвинения.

— Это одна из любимых беларусских игр — искать раскол. На мой взгляд, его не существует. Да, люди расходятся в оценках, видна очень четкая линии отличия, но это нормально. Просто у нас нет культуры общественной дискуссии. Оно и понятно — уничтожены все институциональные формы таких обсуждений — и экспертных, и в СМИ. Попробуй что-нибудь лично от себя выскажи в соцсетях — за это тоже может прилететь от режима. Но о расколе я бы не говорил, это очень сильное слово, оно не подходит к нашей ситуации.

— Но видите ли вы разделение на теме эмиграции. Часть общества считает, что нужно уезжать из Беларуси, просто чтобы спасти себя. Часть не согласна и считает это предательством.

— Это то, чем живем с конца 2021 года. Я вижу исключительно психологические корни проблемы. Что происходит? Мы пытаемся пережить большую травму. И это укрепляется 2020 годом, когда был большой подъем, рождалось чувство единства — мы все вместе, плюс была надежда, что вскоре все изменится. В результате быстро не получилось, наступило разочарование, боль. К тому же те, кто уехал, и те, кто остался, находятся в совершенно разных ситуациях. И вот что выходит: сначала мы будто были вместе, потом оказались в разных ситуациях, не можем понять друг друга.

Тот, кто уехал, потерял всю свою жизнь: дом, связи, работу, свою землю, бизнес, весь свой опыт. Теперь этот человек должен выстраивать жизнь с нуля, часто без поддержки, знания языка, понимания окружения, — это очень большой стресс. Рассказать об этому тому, кто в этой ситуации не был, невозможно: чтобы понять, нужно это прожить.

С другой стороны, тот, кто остался в Беларуси, каждую минуту фактически живет под угрозой, что за ним придут. Я много общаюсь с теми, кто остался на Родине, и знаю, что это фактически самоконтроль не только на уровне активности в соцсетях, но даже на уровне, можно ли поздороваться с соседом, что можно обсуждать с коллегами на работе. К тому же режим своими действиями показывает, что не намерен останавливаться — задерживают людей, которые буквально один раз вышли на марш, еще в 2020-м, или написали тогда какой-то комментарий, то есть прошло уже два года, а репрессии продолжаются.

И вот у нас две группы людей, которые находятся в постоянном стрессе, но каждый в своем. И такое напряжение требует выхода. Психологическая разрядка иногда выливается на своих. Это будет повторяться, но я бы не фиксировался на этом, это важная, но непринципиальная вещь. Причины в тотальном стрессе, в котором находятся люди по обе стороны беларусской границы.

— Какую роль в этом отыгрывает режим? Риторика власти в отношении тех, кто уехал, достаточно враждебная — пропаганда называет врагами не только тех, кто бежал по политическим причинам, но даже тех, кто сменил страну ради работы.

— Пропаганда пытается разжигать рознь и будет делать это и дальше, но, на мой взгляд, без больших результатов. Почему? 2020 год сделал свое дело. Большинство увидели, чего стоит режим и слова в госСМИ: когда люди в окно видели на маршах одно, а с экранов телевизоров им заявляли противоположное. Стремление пропаганды выставить тех, кто покинул страну, врагами и предателями Беларуси, — давняя песня, мы слушаем ее уже лет 20. Беларусы к этому привыкли. Никто толком не говорит, сколько на самом деле людей уехало. Но понятно, что очень много. И те, кто остались, в основном поддерживают связь с теми, кто уехал — семейные, дружеские, профессиональные. Там тоже могут быть определенные разочарования, но не в том масштабе, на который рассчитывает режим, чтобы это сработало на разобщение. Поэтому пропаганда будет и дальше накручивать ситуацию, но не думаю, что достигнет успеха.

— В 2020 году мы наблюдали небывалое для нашего общества единство. Началось все с огромной взаимовыручки во время ковида. Дальше были протесты, люди объединились вокруг этой беды. И вот сейчас репрессии еще хуже, но, кажется, больше нет того единства, когда «беларус беларусу беларус». У вас есть объяснение, почему?

— Ответ очень простой. Чувство единства немного теряется, потому что у людей просто нет возможности это показать, прежде всего, в Беларуси. А как можно сегодня что-то высказать, сделать общее дело, а тем более, выйти на протест? Сразу будет реакция силовиков, репрессий станет только больше. И это понимание невозможности тоже очень болезненное. Как реагируют люди? Стратегией бежать — и физически, и ментально, когда уходят внутрь себя. Ну или бить, чаще всего бьют своих и словом, потому что это все-таки безопаснее, чем тягаться с тем, кто может тебя задержать, реально избить. Вот и прилетает своим. Но, на мой взгляд, разлом, если и есть, то не очень сильный. Это не системный фактор, а индивидуально-психологический. У общества все те же ценности и цели. В 2020-м у беларусов тоже был стресс, но скорее позитивный, все перекрывала надежда на перемены. А сейчас мы видим обратную ситуацию: большой стресс по обе стороны баррикад, при этом нет понимания будущего. Кроме того, добавился негатив, что беларусы стали соагрессором в войне России с Украиной.

— Беларусь не единственная страна, откуда массово уезжают люди. Есть страны, где эмиграция носит настолько массовый характер, что за пределами живет народу больше, чем внутри страны — например, в Армении. Но я не встречала, чтобы армяне упрекали друг друга за то, что кто-то уехал, а кто-то остался. Это национальная особенность беларусов?

— У нас действительно есть свой феномен, извините за грубое выражение, “бульбос*ач”, по какой только теме он не возникает — начиная от драников и сгущенки, заканчивая темой миграции. И здесь несколько факторов. Первый — национальный. В нашем обществе всегда уживались разные люди: католики с православными, иудеи с мусульманами, беларусы с евреями и так далее. «Бульбос*ач» — это элемент культуры, который помогает выпустить пар. Но такие споры никогда не выливались в агрессию: драки, погромы или резню, — история Беларуси этого не знает. Если и были отдельные проявления, то на порядок слабее, чем у соседей. Второй момент — если мы берем другие диаспоры, то они, как правило, имеют огромную историю переселения, иногда многовековую, — это отношения, которые уже устоялись. Часто экономика тех стран во многом формируется за счет помощи эмигрантов, которые отправляют деньги своим семьям. У нас ситуация другая, наша эмиграция очень молодая.

Что может объединить беларусов

— Как вы считаете, вокруг каких тем беларусы могли бы объединиться?

— Общая тема — Беларусь, наша земля. Не государство, а страна. И, на мой взгдяд, сейчас не хватает понимания, какое будущее мы вместе будем строить. Этим не занимается ни режим, он вообще не мыслит категорией будущего, а будучи очень архаичным, держится за пережитки прошлого. Но не занимается этим и оппозиция. А нужно выстраивать общее видение будущего, прорабатывать буквально планы, какими будут дороги в Беларуси, какие нужны экономические реформы, по какому пути пойдут наука и образование и так далее. Уже сегодня нужно создавать стратегии, и вокруг этого могут объединяться беларусы.

— Скорее всего, вам на это возразят: о каких реформах можно говорить сейчас, когда Лукашенко по-прежнему у власти, а за решеткой более 1250 политзаключенных. Разве к месту рассуждения о строительстве дорог?

— Если Лукашенко удается удерживать власть, остается сидеть и ждать, когда это просто закончится? Не думаю, что это продуктивно. Нужно накапливать силы, ресурсы и компетенции. Необходимо понимание, для чего все это. Потому что когда режим падет, если не мы будем это решать, найдутся те, кто решит за нас. Нужно думать о будущем, поощрять этим так называемых нейтралов, которые не знают, за кого они, предлагать им перспективу.

— В начале разговора вы сказали, что в нашем обществе нет культуры дискуссии. Феномен так называемого «бульбос*ача» может научить нас умению отстаивать свою точку зрения?

— Сейчас эмоциональность в таких дискуссиях просто зашкаливает, это не способствует цивилизованной дискуссии. Но если снизить градус, условные «бульбос*ачи» могут стать площадкой, где можно научиться аргументации. К тому же, такие споры показывают, что волнует общество. Сегодня внутри страны почти нет условий для социологических исследований, которым можно было бы доверять, и независимые журналисты тоже потеряли возможность быть на связи со своими читателями. И хотя бы так, через крик и боль в соцсетях, мы видим, на что реагируют люди. Так формируются темы, которые требуют обсуждения и обоснования, люди учатся как минимум высказывать свою позицию, как максимум — искать консенсус.

— А как будет меняться наша диаспора? Раньше беларусы чаще всего или сливались с местными жителями, или примыкали к русскому сообществу, но все изменил 2020 год. А что даст новая волна эмиграции?

— Понятно, что беларусы за границей всегда были. И всегда волна политической эмиграции следовала за президентскими выборами. Да и в экономической миграции большое значение имела политика — люди уезжали, потому что были недовольны режимом, который не давал им развиваться в своей стране. Год назад я проводил исследование, 16 глубинных интервью с беларусами, которые уехали за границу до 2020 года (от России до Австралии), и вот что выяснилось. Все опрошенные отмечали, что события 2020 года имели огромный толчок для развития диаспор и осознания себя как беларуса. В 2021 году пошла деполитизация, разочарование, но 2022 год, начало войны, показал, что беларусская диаспора не потеряла ни свой потенциал, ни свои компетенции. Сейчас она добавила к своим направлениям помощь украинцам. И еще один сильный фактор, который мобилизировал беларусов за границей, — дискриминация наших людей в некоторых западных странах. Это большой стрессор, люди переживают эмоциональные качели — от большой гордости за страну и народ в 2020-м до непонимания, что тебя ограничивают и даже гнобят за то, что ты беларус. Обида за своих — естественное чувство. В эмоциональном плане такие переживания полезны для самоопределения нации, как бы цинично это ни звучало.

Утверждать, что в Беларусь вернутся все, кто уехал, — идеализм. Так не будет. Чем больше времени проходит, тем крепчают новые связи: люди находят работу, устраивают детей в сады и школы, налаживают контакты. Но значительная часть уехавших вернется, обладая уже большим опытом в бизнесе, культуре, общественной жизни. А те, кто не вернутся, и это хорошо показал 2020-й, включатся в беларусские дела — как волонтеры, лоббисты, будут подключать свои бизнес-связи, просто финансово помогать. Их вклад будет существенным. 2020 год дал гордость за Беларусь, 2022-й — большую обиду. Все вместе это будет укреплять эмоциональную связь со своей страной.