Начали с газа, перешли к отставкам. За казахстанскими массовыми выступлениями не видно было конфликта элит. Однако в итоге уже можно поставить под сомнение действенность местной модели транзита власти. А соседям по СНГ пора делать свои выводы из происходящего. Отменят ли теперь конституционный референдум в Беларуси?
Ну вот и все. Рекордсмен по длительности пребывания у власти на постсоветском пространстве Нурсултан Назарбаев больше не председатель Совета Безопасности Казахстана. С сегодняшнего дня эту должность занимает Касым-Жомарт Токаев. Так ли должен был работать казахстанский вариант транзита власти?
Для тех, кто особо не вникал в нюансы новейшей истории Казахстана, вкратце напомним: без малого 30 лет президентом Казахстана был Нурсултан Назарбаев. В июне 2010 года был принят закон, согласно которому первый президент Назарбаев стал пожизненным «лидером нации» – елбасы. А в 2017 году в Конституцию страны были внесены изменения, которые расширяли некоторые полномочия парламента в ущерб президентским. Летом 2019 года президентом Казахстана становится Касым-Жомарт Токаев. А сам Назарбаев, как елбасы, остался председателем правящей партии «Нур Отан», членом Конституционного совета, председателем Ассамблеи народа Казахстана и пожизненно сохранил за собой пост главы Совета безопасности.
При этом полномочия Совбеза были значительно расширены. Так что Назарбаев оставался очень влиятельной фигурой.
Вся эта модель в определенной степени напоминала то, что планируется сделать в Беларуси после внесения изменений в Конституцию. Ассамблею народа Казахстана можно сравнить с Всебеларусским народным собранием, имеющим полномочия казахстанского Совета безопасности.
Некоторые полномочия Назарбаева постепенно переходили к Касым-Жомарту Токаеву. Так, с апреля 2021 года Токаев стал председателем Ассамблеи народа Казахстана, а с ноября 2021 – председателем партии «Нур Отан». Но пост главы Совбеза, как тогда казалось, останется за Назарбаевым надолго. И тут случились газовые протесты.
Как стало понятно далее, газ стал скорее последней каплей, триггером событий. В целом к протестам, по мнению политологов, привел комплекс причин – социальное расслоение, недовольство социально-экономической политикой, последствия пандемии коронавируса.
Протестующие вышли на улицы. Правительство пошло на уступки по газу, однако общество вошло во вкус. И стало требовать отставки Назарбаева. По-видимому, жители Казахстана продолжают считать, что страной реально продолжает управлять елбасы.
Итогом стали сначала отставка правительства, затем 5 января Токаев объявил об уходе Назарбаева с поста главы Совбеза.
Утверждать, что именно Касым-Жомарт Токаев в той или иной форме стоял за протестами, пока не станем. Во-первых, нет бесспорных оснований считать, что уход Назарбаева с политической сцены так уж важен для Токаева. Полномочия и так постепенно переходили к нему. А заслуживающей доверия информации о конфликте по линии Назарбаев – Токаев у нас нет. Но допустим, у Токаева были резоны сместить бывшего босса. Хотя бы просто «вошел во вкус власти». Правда, и тезис «кому это выгодно» в данном случае не доказательство. Ведь есть и во-вторых. А именно – выяснять внутриэлитные отношения с помощью массовых протестов дело крайне рискованное. Даже тщательно спланированный «идеальный шторм» может запросто выйти из-под контроля и смести не только соперников, но и его создателей.
Если все же «заговор Токаева» был, нельзя исключать и влияния на события российского фактора. Фигура патриарха Назарбаева, ведущего свою, не всегда удобную для Кремля политику, могла давно раздражать Москву. Не случайно на декабрьской пресс-конференции Путин назвал Казахстан «русскоговорящей страной в полном смысле этого слова». Да и после аннексии Крыма в Казахстане усилились опасения по поводу возможного повторения «украинского сценария». Были и резонансные заявления российских политиков в адрес Казахстана. В частности, в декабре 2020 года депутат Госдумы РФ Вячеслав Никонов сказал, что Северный Казахстан — это подарок от России. А глава МИД РФ Сергей Лавров прямо заявлял, что «в последнее время мы стали свидетелями ряда резонансных проявлений ксенофобии в отношении русскоязычных граждан Казахстана».
А дальше – классическая двухходовка: пообещать Токаеву поддержку, столкнуть страну в пропасть, а потом спасти так, чтобы новый лидер Казахстана уже никогда никуда не дернулся. Рука Москвы – версия из серии конспирологических, но можно ли полностью и безоговорочно ее отмести?
Но на проблему можно смотреть и шире, потому что казахстанская проблема перестала быть вопросом местного значения. Дело в том, что сам факт ухода Назарбаева ставит крест на работоспособности местной модели транзита власти. Причем при любых сценариях.
Если допустить, что был некий «заговор Токаева», то Назарбаев пал его жертвой. Если заговора не было, то Назарбаева просто «сдали» в угоду протестующим. Даже если Назарбаев ушел сам, просто чтобы сбить протестную волну – то и тут задачи транзита не выполнены. И он на троне не усидел, и ситуация стала нестабильной.
И так, и так сплошные минусы. Чем бы ни закончились теперь казахстанские события, очевидно, что Назарбаев не удержался. А вот этот факт может серьезно повлиять на политическую обстановку за пределами Казахстана.
Первое. Следствием будет усиление репрессий, как в Беларуси, так и в России. Напуганные казахстанскими событиями другие рекордсмены по длительности пребывания у власти начнут еще больше «закручивать гайки», чтобы не допустить даже незначительных выступлений и альтернативных точек зрения.
Второе. Протесты в Казахстане четко демонстрируют, что любые модели транзита, предусматривающие какое-либо двоевластие, крайне рискованны и нестабильны. А значит, механизмы, предполагающие появление любых других, пусть даже по задумке и подконтрольных политических центров и фигур, могут быть опасны.
Получается, и задумку с конституционным референдумом в Беларуси можно поставить под сомнение. Нужен ли он теперь, с учетом примера Назарбаева?
Да, в беларусском варианте конституционных изменений момент двоевластия продуман лучше. Александр Лукашенко, сохранив за собой президентский пост, может возглавить и Всебеларусское народное собрание. По крайней мере, на ближайшие два срока с учетом возможного «обнуления». Но, так или иначе, вопрос «что дальше?» будет актуален впоследствии. То есть изменения в Конституции превращаются в некие временные меры, которые впоследствии опять придется корректировать. В чем тогда смысл такого сложного проекта?
Пойдет ли беларусская власть на февральский референдум с учетом казахстанских событий? Или постарается в оставшееся время срочно внести дополнительные изменения в предложенный проект Конституции с учетом «пожеланий общественности»? Или просто отменит его под благовидным предлогом?
Много писали и о том, что референдум этот был уступкой Кремлю, который таким образом хотел реструктуризировать беларусскую систему власти. Если принимать во внимание конспирологическую роль России в казахстанских событиях, то беларусская модель транзита становится небезопасной вдвойне.
Казахи подкинули Минску задачку. Как теперь ее решать?
***
Мнения и оценки автора материала могут не совпадать с мнением редакции Reform.by.